Демоны Черной степи

Однако… сегодня ночью, я, возможно, забуду о нем ненадолго. Какой бы я ни была сильной, но любовь и дружба нужны даже мне. Мне нужен кто-то, с кем я могла бы общаться, проводить время, делить горести и печали. Раньше я думала, что Линда подойдет для этого. Но Линда стала отдаляться, а бродяги были так близки и так прекрасны!

Мои глаза уже давно привыкли к темноте… И все же, войдя в палату Клементины, я сначала почти ничего не увидела, ведь шторы на окне были задвинуты, что сгустило тьму еще более.

Но потом я услышала чье-то дыхание, и голос Феликса произнес:

– Ты и вправду пришла.

Он дотронулся до моего запястья, потом мягко обхватил его, и увлек меня за собой.

– Здравствуй, Ева. – Это уже произнесла Клементина, когда я присела на край кровати рядом с ней.

– Мы бы сыграли тебе в этой темноте, Ева. – Вновь заговорил Феликс. – И это согрело бы твою душу. Ты ведь даже не знаешь, как мы играем. Люди смеются и плачут слушая, ведь играя мы изливаем на них свет, что заключен внутри нас. Музыка – это самая настоящая магия, и я сомневаюсь, что есть в мире волшебство сильнее.

Они сидели совсем рядом со мной, и я чувствовала тепло исходящее от их тел. Как же приятно было ощущать это тепло! Оно, казалось, проникало через мою кожу и добиралось до самого сердца, которое билось сейчас очень спокойно и ровно.

– Но псы Григоровича забрали наши инструменты и не думают отдавать. – Продолжил Феликс. – А я ведь просил Линду об этом. Но она пропустила мои просьбы мимо ушей, хотя притворяется доброй.

– Она добрая. – Возразила я. – Я знаю ее достаточно давно, чтобы сказать – она действительно очень добрая.

Мне захотелось обнять бродяг, и я сделала это, прижала их к себе обеими руками, и несмотря на неприятные разговоры о Линде, почувствовала себя совсем уж счастливой.

– Что ты думаешь о тумане, Ева? О том, который приходит каждую субботу.

– Ну, я знаю, что это не просто туман. Он ядовит, смертельно-ядовит, если дышать им достаточно долго. И он таит в себе нечто. Он может являть призраков, и наверняка в нем скрывается кое-что похуже.

– Ты права. – Согласился Феликс. – Когда мы были на свободе, то прятались от этого тумана в заброшенных домах. Мы видели призраков и чудовищ, но я всегда сомневался в их реальности. До определенного времени я думал, что Туман – это какой-то ядовитый газ, биологическое оружие, эксперименты военных. Но нет. Это некий колдовской морок. И создали его вовсе не люди! Я видел в тумане своего покойного дедушку, а Клементина - давным-давно почившую тетю. Но они были не так страшны, как другое… Высокая рогатая фигура с синими светящимися глазами. Это что-то напало на нас, и мы едва смогли унести ноги, а вслед нам звучал зловещий смех… Что-то происходит, Ева! Что-то творится со всем этим чертовым миром! Может раньше было и по-другому, но сейчас мир полон чудес. Страшных чудес…

Я задумалась. Да, чудеса случаются. И чаще всего именно страшные. Я ведь и сама являюсь чудом. Способен ли обычный человек управлять своими костьми? Я – самое настоящее чудо, а доктор Григорович – самый настоящий волшебник.

Неожиданный свет фонаря, на насколько секунд, ослепил меня. Я вздрогнула и сощурилась.

– Не бойся. – Рассмеялся Феликс. Фонарик был в его руке, совсем маленький, карманный… Он на деле давал не так уж много света, но после кромешной тьмы был для меня невероятно ярок.

– Где ты взял его? – Спросила я.

– Сегодня, на процедурах, эта докторица Линда пыталась что-то высмотреть в моем горле с помощью него. – Феликс вновь рассмеялся, но уже тише. – Но она та еще растяпа, и мне удалось его стащить. Славная вещь. Смотри, как он светит уютно… Разве тебе не уютно здесь, с нами? Взгляни, Ева…

Я посмотрела, сначала на Феликса, а потом на его возлюбленную – Клементину, и сказала:

– Безумно уютно. Безумно хорошо. Мне уже давно не было так хорошо. Вообще я очень рада, что у меня теперь есть вы.

Все это было чистой правдой.

Потом мы, оставив серьезные темы, шутили и рассказывали друг другу всякое... Мне, на самом деле, поведать было почти нечего, а вот истории бродяг жутко завораживали меня. Они жили такой восхитительной и интересной жизнью, прежде чем попасть в клинику Григоровича! Они были свободны и с ними происходило столько всего! То были настоящие приключения, о которых я могла лишь мечтать! Бродяги прошли множество километров, увидели кучу городов, катались на сотне поездов в сотни разных мест. Слушая их, я очень ярко представляла себе то, чего никогда не видела… Я погружалась в огромный мир за стенами клиники. Мне хотелось слушать и представлять вечно…

После, мы с бродягами танцевали в полумраке, и это тоже оказалось чем-то волшебным. Я держала их за руки, почти слыша музыку, под ритм которой они двигались…

В конце концов мы втроем изнеможенные и смеющиеся повалились на кровать. Феликс погасил фонарь, и в нахлынувшей тьме я вновь обняла своих друзей.

– Ты прекрасно танцуешь. – Шепот Клементины обжигал мое ухо.