Демоны ее прошлого

— Смотря какие способы использовать. Чтобы подтвердить близкое родство, как между родителями и детьми или родными, единокровными или единоутробными братьями и сестрами, хватает трех дней, но, думаю, близкое родство вы определили бы и по ауре и ко мне не обращались бы. Значит, придется проводить более сложные тесты, сопоставлять параметры наследственных данных… Две недели — минимальный срок. И данный метод не гарантирует абсолютной точности. Я смогу лишь сказать, что такие-то люди с определенной вероятностью являются родственниками, и выводы придется делать из того, насколько высока степень этой вероятности.

— Этого хватит, — успокоил Оливер. — Вам нужна кровь для исследований?

— В данном случае достаточно будет волос. И их можно раздобыть незаметно, главное — волос должен быть с луковицей. Слюна с кромки стакана тоже подойдет.

— Отлично. Попрошу инспектора послать кого-нибудь половчее к Вилберту и Россам. А затем — две недели, да?

— Минимум, — подчеркнул Грин. — А если имело место так называемое братание и ритуальный обмен кровью, я вам вообще не помощник. Такое искусственно приобретенное родство дает о себе знать непосредственно во время каких-то магических действий.

— Давайте проверим возможность кровного родства. Вдруг повезет?

Можно попытаться сделать все быстрее: прижать каждого из троих, вывернуть наизнанку, выпотрошить память, вырвать признание. Но такие методы, мало того что незаконны, тоже не дают абсолютных гарантий. Не исключено, что маг, организовавший необычный призыв, обладал и другими экстраординарными способностями и сумел бы обойти взлом. При повторном просмотре проекций Оливер хорошо рассмотрел четвертого участника сорвавшегося ритуала. Нелл была права: он не выглядел обычным человеком. От него, как от фантомного фобоса, тянуло страхом, а еще — холодом бездны, словно сам он вышел оттуда…

— Мне кто-нибудь звонил? — первым делом поинтересовался Оливер, вернувшись в ректорат.

Архивная девица, освоившаяся за столом секретаря, протянула список из трех имен. Кеннета Олдриджа в нем не было. Но был Джереми Адамс.

Оливер связался с ним немедля.

— Судя по внезапной болезни Хеймрика, у тебя все получилось, — пробурчал Джерри. — Но я был бы рад, если бы ты сообщил об этом сразу. Мы с Камиллой волновались.

Извинившись, Оливер пообещал рассказать подробности при личной встрече и закончил разговор, сославшись на то, что ждет важный звонок.

Он не рассчитывал на получение особо ценных сведений от Олдриджа, но тот тянул время, и это вызывало подозрения. Ко всему прочему, из-за Олдриджа он чувствовал себя привязанным к рабочему кабинету и боялся отлучиться надолго, чтобы не пропустить звонок.

А отлучиться нужно было. По делу. Дело это, хоть и появилось не так давно, тут же забылось в череде более важных событий. Сегодня, когда лорд Аштон передал свежие материалы, вспомнилось. И перепоручать его Крейгу или агентам вице-канцлера гордость не позволяла. Его ведь промашка.

Оливер прочитал лекцию на спецкурсе, вложил в тетрадь Нелл записку с предупреждением, что, возможно, задержится, заглянул в ректорат и, убедившись, что Олдридж не звонил, отправился на портальную станцию. Сигнальный маяк звал в городок в двухстах милях от академии. Горел ярко и уверенно, даже самоуверенно, и эту самоуверенность пора было сбить.

На подходе к окруженному живой изгородью домику Оливер проверил защиты, чтобы прежде времени не выдать своего появления. Едва задев протянутую по двору сеть, поднялся на крыльцо и постучал. Тот, кто находился в доме, должен был чувствовать в визитере случайного человека, даже неодаренного…

И очень удивиться, открыв дверь.

— Здравствуйте, Роберт.

Флин, который, согласно полученным данным, был совсем не Флин, стиснул зубы. Бежать он не пытался. Понимал, что это бесполезно.

— А я поверил, что вы сняли метку, — сказал он с упреком.

— Ту снял. Новую поставил. И проклятие к ней привязал. Маленькое, но смертельное.

Флин вздрогнул всем телом.

— Оно подействовало бы только в случае моей смерти, — успокоил его Оливер. — Я не очень доверяю людям, использующим яды. Не хотелось погибнуть без возмездия.

— Вы живы.

— Так и вы тоже. Или это был намек, что проклятие пора снять?

До того как Флин открыл рот, из комнат послышался капризный женский голос:

— Роберт! Почему так долго?

— Кто это? — заинтересовался Оливер.

— Не ваше дело, — ощерился бывший секретарь.

— Сколько можно держать дверь открытой? Не лето же! — возмутилась, появившись за спиной Флина, обладательница миловидного личика, золотистых локонов и невероятно большого живота. Оливер заподозрил бы, что под необъятное полосатое платье запихнули пару подушек, если бы не видел в ауре молодой женщины четкого отпечатка еще двух жизней.

— Простите, — извинился он, войдя в тут же ставшую тесной прихожую и закрыв за собой дверь.