Демоны космоса

Я выбрался из реанимационного контейнера на сутки раньше моего ведущего и успел ощутить, насколько легче мне без нее дышится. И вот все начиналось сначала. Она умело перекрывала шланг, через который я дышал воздухом свободы.

– Сколько вы набрали нарядов, лейтенант? – перво-наперво осведомилась она. В классе эскадрильи мы были вдвоем, в тусклом освещении она выглядела неважно и походила на нечистую силу.

– Одиннадцать, – вздохнул я.

– Двенадцать, – нахмурилась она, проводя пальцем по планшету компа, где у нее зафиксированы все мои мнимые и действительные прегрешения. – Двенадцать.

– Так точно, – вынужден был признать я. – Двенадцать.

– По прогнозам меддиагноста, вы негодны к полетам около месяца. Я предоставлю вам возможность с пользой провести это время в нарядах.

– Так точно, – это были мои главные слова в общении с Таланой.

– В пятнадцать-ноль вы должны быть в секторе «С-11». Поступаете в распоряжение техник-лейтенанта Рамсенена.

– Ловля блох? – скривился я.

– Что? – она прищурилась. – Мне казалось, это называется тестлечением сервисных программ. Вопросы?

– Никак нет, содруг капитан.

– Выполняйте, – она обернулась и мягкой кошачьей походкой двинула прочь из класса.

Ну не стерва она? Нет, она не стерва. Она суперстерва. И еще раз подтвердила это высокое звание.

Благодарности я от нее не ждал. Но все равно было обидно. Хотя я восхищался совершенством гнусности ее характера.

Однако надо заметить, что после того боя во мне что-то изменилось. Крепнувшую ненависть к ней как волной смыло. Чувство локтя, которое должно было возникнуть по отношению к боевому товарищу, с которым прошел между лопастей мясорубки, когда друг от друга зависело – жить или умереть, понятное дело, не проснулось. Зато теперь я относился к ней совершенно индифферентно. Как к стихийному бедствию, которое нужно просто терпеть и по возможности избегать. СС тоже не питала ко мне ни злости, ни раздражения. Она просто напористо делала свою работу, как ее понимала, и собиралась и дальше пытаться раскатать меня в блин.

Лейтенанта Рамсенена я нашел в сервисном пузыре внешней реакторной галереи. Это была двухметровая прозрачная сфера, откуда открывался величественный вид на главный реактор корабля, похожий на гигантский нераспустившийся тюльпан в две сотни метров диаметром и три сотни метров высотой. Его окаймляли прозрачные кольцевые галереи.

Техник – типичный представитель этого племени, худой, с рассеянным видом, порхавший в каких-то высших компьютерных сферах и соответственно этому беззаботный, как мотылек, посмотрел на меня непонимающе, будто пытаясь вспомнить, кто я такой, Наконец кивнул:

– А, штрафник… Сейчас напарник подойдет, – он повернулся в просторном прозрачном кресле, почти невидимом для глаза. Из образовавшегося отверстия в полу выскочил предназначавшийся нам зеленый, как тина, контейнер тесткомплекта.

Второй штрафник появился через пять минут – злой как черт. Это был Корвен. Он переживал не слишком хорошие времена. Как и моя, его машина была повреждена и еле дотянула до посадочной секции. Если мой приятель отделался более-менее легко, то из кабины ведущего медики и технари с трудом извлекли изломанное тело, в котором едва теплилась жизнь. Чудо, что Арвин выжил. Но минимум на год, если не навсегда, ему не сесть в кресло пилота и не бросить свой истребитель в черную пустоту. Он до сих пор в реанимационном блоке, и по возвращении на базу проследует прямой дорогой в госпиталь. Новым ведущим Корвену назначили капитана Норака Ломака, твердолобого служаку, сразу решившего, что его новый подчиненный никак не соответствует распространенным представлениям об офицере космофлота. Некоторая легкомысленность и расхлябанность Корвена, впрочем, для пилота вполне позволительная (лишь бы летал и не падал), наталкивала Ломака на мысль о немедленном искоренении недостатков. Так что за кратчайшее время мой приятель обзавелся почти таким же количеством нарядов, что и я.

Наряд на сервисработы означал, что нам вдвоем предстоит мерять шагами километровые коридоры и тестировать информационные узлы сервисных систем на неполадки, компьютерные вирусы. Компьютерная система корабля вполне могла тестировать себя сама, но этого считалось недостаточным, так как теоретически был возможен сбой в работе главного компьютера. И тогда воспаленное воображение рисовало жуткие картины – задыхающиеся от недостатка кислорода люди, взбесившиеся сервисные роботы, вымерзающие каюты и раскалившиеся до красноты коридоры. Правда, такого пока не случалось и вряд ли когда случится.

Сектор нам техник отмерил длинный, как язык Корвена, – на палубе, где располагался медблок. Вздохнув, мы отправились его «спасать».

– Шарх дери это шархово занятие! – воскликнул я, когда пошел третий час монотонной работы.

– Точно, – Корвен вставил штырь в контактное гнездо спрятанного под светящейся пластиной сервисного узла.

– Какой идиот выдумал это тестирование?! Неужели кто-то думает, что в этом занятии есть смысл?

– Еще какой, – сказал Корвен, нащелкивая на коробочке тестера код.

– И какой?