Демоны, монахи и прочие ненадежные личности

Тьму перед глазами постепенно начали вытеснять цветные пятна, водящие хороводы. Из-за жасмина ужасно хотелось чихать, но не чихалось.

Может ей все это снится?

— С дозой не переборщил? — спросил первый шелестящий голос.

— Нет, — как-то улыбчиво ответил третий. — Хороша девка. Себе бы оставил.

— Я тебе оставлю, — мрачно произнес второй голос.

Марину подбросило вверх, несколько раз перевернуло, словно ее во что-то заматывали. К запаху жасмина и костра прибавился запах мокрой пыли и полыни, даже горечь на губах появилась. Или это только казалось? Губы ведь отсутствовали, откуда тогда горечь?

— А теперь тихо. Демон не спит, — прошелестел первый голос.

— Куда уж тише, — недовольно отозвался третий.

— Не услышит он ничего и не почует, — уверенно произнес второй голос. — Они после превращения почти на три дня половину своих чувств теряют. А магичить он не сможет в ближайшие дня четыре, как минимум. Хорошо, что удалось на него натравить этого придурка.

— Может демона убить, пока слаб? — кровожадно спросил третий.

— Лучше не рисковать, — повелительно произнес второй. — Вдруг опять превратится? Сожрет же. Этих тварей в звериной шкуре ничто не берет. Ни магия, ни сталь.

— Убивали же их как-то, — презрительно бросил первый.

— Убивали, — покладисто согласился второй. — Либо успевали, пока они были в человеческом облике, что у нас, скорее всего не получится. Эта тварь насторожена и недоверчива. Либо забрасывали заклинаниями, пока их защита не исчезала. Но здесь нужно несколько десятков не слабых магов. Либо артефактами способными продырявить их шкуру. К сожалению, большинство артефактов после этого превращались в никчемный хлам. Еще ходили целыми армиями и сражались, пока эти твари не превращались в людей, после этого их убивали. Правда, солдат при этом гибло слишком много, едва до бунтов не дошло. Еще когда-то разрабатывали специальные заклинания, которые срабатывали одно из пяти, да и то не полной мерой. Еще их можно убить их же мечами. Но свои мечи эти твари не продают, а за украденный головы отрывают всем кого заподозрят в причастности.

— Хватит лекций, — потребовал первый голос. — Уходим, пока демон не явился пожелать девчонке хороших снов.

— Не явится. Демон ее не касался, я бы почувствовал, — проворчал второй.

— Пошли, — сказал третий. — Иначе я начну ее касаться, раз демон не соизволил.

— Тронешь, оторву все, что дает тебе право называть себя мужчиной, — хмуро пообещал первый. — Хранящих нельзя обижать. Чем больше их обижаешь, тем тяжелее заставить их работать, даже магия перестает действовать. Так они и сбегали некоторое время назад, пока эту взаимосвязь не заметили.

— Да шучу я, шучу.

Марину опять подбросили вверх и куда-то понесли. Судя по ощущениям, прямо сквозь стену. В какой-то момент даже дышать стало нечем, и она потеряла сознание.

Интересно, как бестелесный разум умудрялся дышать?

Почему нас не было рядом, когда мы были нужны.

В общем, мужчины оправдываются.

Дэнэен.

Голова болела. Причем, эта сволочь умудрялась менять тональность и ритм боли. То она была тягучая, густая, казалось, даже гудит басовито где-то в затылке. Потом становилась тоненько звенящей на одной ноте. От этого звона начинали болеть зубы и плечи. Голову хотелось засунуть под воду, а лучше сразу в снег. Спустя час боль начинала ритмично пульсировать в висках, поочередно, то в левом, то в правом, словно издевалась. На фоне этой изменчивой боли, то, что мышцы тоже болят и плохо слушаются, почти не имело значения.

Собственно именно из-за головной боли и было позволено вздорной девице поселиться отдельно. Видеть вообще никого не хотелось. И шевелиться не хотелось. Дома хорошо. Дома после превращения можно спуститься в один из подвалов, куда не проникают звуки с поверхности и отлежаться в тишине. А тут даже стены звучат. Мыши в них живут, или сквозняк заблудился, не суть важно. Этот тихий шорох сводил с ума. Хотелось дико заорать и начать крушить все подряд. Вместо этого пришлось лечь на пол, потому что лежать на мягкой кровати, раскачивающейся от малейшего движения, было совершенно невозможно. Лучше уж встать на ноги и начать ходить. Походку можно хоть как-то под ритм боли подстроить.

А потом, словно эта паршивая вселенная решила за что-то отомстить, совсем рядом какая-то сволочь открыла корявый путь, заставивший пространство взвыть дурным голосом и завибрировать, как огромный барабан от удара чем-то тяжелым.

Организму такое обращение не понравилось. Поэтому он для начала избавился от съеденного по глупости яблока, едва не отправив вслед за яблоком и желудок. Боль болталась в голове, как какая-то жидкость в полупустом, плотно закрытом сосуде. Ее хотелось выплеснуть любыми путями. Даже если для этого придется сосуд разбить.

На борьбу с этим желанием и было потрачено некоторое время.

А потом, когда вернулась способность думать, бежать за кем-либо было уже поздно. Путь закрылся и эту глупую девицу куда-то утащили.

Ищи ее теперь.

Нравится ей, что ее похищают, что ли?

Викин.