День гнева

— Маритон, — в наушнике звучит грубый тяжёлый глас. — Вы сказали, что уже имели дело с Легатом.

— Да, господин Аурон… не самая приятная встреча.

— Что вы можете сказать о его способностях? Для отряда.

Выставив дробовик впереди, смотря через прицел, на мёртвый и лес и продвигаясь вперёд, мужчина спокойно пояснил:

— Он? Сволочь он последняя. В нём ни души, ни сострадания. Один холодный ум, ледяное сознание, которым он и руководствуется, — гневная речь спустя пару секунд молчания, в эфире стала ещё более злобной. — Нее-е-т, руководят им директивы и протоколы. Они у него вместо воли и духа, ибо они и определяют его ход мыслей и поступков.

Группа молчит. Несмотря на любовь к разговорам некоторых её членов никто не думает сейчас тратить слова на комментирование таких слов. Все понимают, что они рождены от горького опыта, только никто и не догадывается, какая именно боль накрыла парня с головой и суть последней встречи с Легатом.

— Что ж, тогда мы будем осторожнее, когда его встретим, — внезапно вырвались в эфир слова Сантьяго, молодого, но рьяного парня, однако в меры пылкого. — Но ему всё равно от нас не уйти.

— Кто знает, — ввязался в разговор Арис, мужчина лет тридцати, отличающийся особой осторожностью. — Я слышал от разведчиков, что Легаты Информократии отличаются проницательностью и отлично ощущают обстановку вокруг.

Маритон же не роняет ни слова. Каждое слово о Легате режет сердце, а фразы колют. Столько воспоминаний, несущих только печаль. Эти деревья, хрустящий сухостой под ногами и серые небеса над головой, готовые разродиться плачем — всё это напоминает о доме, в котором некогда жил парень, однако в один момент его родные места стали невыносимы, как сам ад. Внутри Маритона бушует настоящий шторм эмоций, а линзы противогаза не в силах показать всю печаль, сиявшую в единственно здоровом оке, они отражают только окружающий мир — мёртвые ветки деревьев, скрючившихся в безумных муках природы и серый небосвод.

Лес протянулся на долгие два километра и упёрся в стену, оградившую «просвещённую державу развитого общества» от остального злобного и непросвещённого мира. К лесу прилегают бескрайние поля жёлтой химинки, о которой по наивности забыли солдаты и офицеры армии, пологая, что их оборона безупречна. Но ряд стычек на границе отвлекли дозорных от их вечного бдения, дав пройти Маритону и его отряду незамеченным.

Несмотря на военное положение ещё ни разу не попадались части врага. Даже хиленький патруль не вышел навстречу диверсантам. Это насторожило Маритона, ибо он не понаслышке знает, что в случае опасности Киберарии заполняют окрестности, выстраивая сетчатую оборону.

«Что же тут стало» — спрашивает себя Маритон, всматриваясь в мертвенно-пустые и засохшие чащи леса, через прицел дробовика.

— Господин Маритон, — у уха слышится тяжёлый бас. — Скажите, а отсутствие военных подразделений на приграничной территории это норма у вас?

— Нет, — приглушённо отвечает парень. — Совсем нет. Это необычно. Видимо Легат опасается нападения и стянул войска к городку. А может, готовит засаду.

— Господин Крестоносец, — почтенно обратился техник и тут же с механическим постаныванием Аурон повернулся налево. — Можно вперёд выслать средства обнаружения замаскированного врага, что проверить местность впереди.

Визоры на шлеме Аурона обратили взгляд техники вперёд, где видится только лес, образованный из мёртвых, свёрнутых от боли, деревьев.

— Не думаю, что это будет целесообразно.

— Будет, — сухо заговорил Маритон, осматривая мёртвую местность. — Киберарии используют скрывающие плащи. Поэтому вполне вероятно, что за нами уже следят.

— Ладно, — проскрипел грубый механический голос, рвущийся из-под шлема. — Лейтенант Варгенес, готовьте средства проверки местности и отправляйте впереди нас и по два на фланг. Не желаю быть окружённым.

— Так точно, — как только из-под маски противогаза вырвались слова, техник вынул три маленьких шарика, сверкнувших стальным блеском, нажал на них пару кнопок и отправил в полёт, по всём трём сторонам и, не издавая никого звучания, они рванули по воздуху, сканируя местность.

Отряд продолжил ход, пробираясь сквозь чащобу серого и высохшего леса, собранного из деревьев, которые явно были взращены для того, чтобы хоть раз снятья в фильме ужасов. Скрюченные в неимоверных завитках стволы, ощетинившиеся на отряд ветки, словно костлявые пальцы старухи с косой, которая зависла над отрядом.

Но Маритону нет дела до жуткого леса, отравленного едва ли не всей таблицей Менделеева, ибо его ведёт одна-единственная цель. Хруст под тяжёлыми подошвами берец приглушается слабым лязганьем брони Крестоносца, а над лесом словно восторжествовал некий ореол безмолвия и покинутой земли. Рядом с ним такие же двадцать девять воинов, решившихся отправиться в пекло, в самую гущу событий и дать первый бой за небольшой аграрный городок, расположенный перед столицей.