День Гнева (СИ)

Над поляной снова повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров. Веселый студенческий разговор грозился перейти в стадию глубоко философского обдумывания жизненных ценностей, а этого не хотел никто из собравшихся. Первым тишины не вынес, естественно, Антон, и попытался вновь завести угасающий разговор.

— А ты сама-то, Тань, чем заниматься намереваешься?

— Вам-то хорошо говорить, вы все студенты! А мы — на годок помладше будем, нам как раз сейчас задумываться надо о том, куда податься, а не сидеть с вами у огонька.

— Вот только, задумываться ни о чем не хочется, а сидеть у огонька так приятно. — прошептала Надя.

Все рассмеялись, немного разрядив атмосферу.

— Я, вот, хочу что-то в жизни полезного сделать. — сказал Коля, щелчком отбрасывая сигарету в костер.

— Полезного для кого? — спросила Ира, крепче прижимаясь к нему.

— Да хотя бы для тебя.

— Почему «хотя-бы»? — надула она губки.

— Потому что в детстве мы, вообще, мечтали все человечество осчастливить. — ответил за него Денис. — А теперь думаем только о любимых да о себе.

— А что, может у кого и получится осчастливить всех разом. — улыбнулась Надя. — помните, как у Стругацких? «Счастье для всех, даром!»

— А что у Стругацких? — не понял Антон, — Я их вообще не читал.

— Да их «Пикник на обочине». Сталкеры… Ну? Может, кто-то хоть кино такое видел? Нет? Ну, блин, деревня! Классику фантастики не читали!

— Классика фантастики — это Азимов! — вступился за своего любимца Антон.

— Ага! — съязвил Денис, — Ты еще Гамильтона вспомни. Вот уж кто осчастливил весь мир, так это он. Когда писать бросил.

— Да черт с ними, с вашими фантастами! — обозлилась Надя. — Я вам про Золотой Шар рассказать хочу, а вы…

— Рассказывай, не томи уж. — поддержала подругу Таня.

— Сюжет целиком я вам, конечно, пересказывать не буду, захотите — сами прочтете. А вот главное — где-то в будущем Землю посетили пришельцы. На пикник к нам залетали, вот как мы сейчас сюда, в этот лес. Приземлились, побуянили, много всякого барахла оставили, и улетели. И эта «Зона Посещения» объявлена закрытой — мол, исследования там проводиться будут, надо же изучить все то, что пришельцы позабывали. Да и опасно там, в Зоне… Вот только барахло это инопланетянское, за милую душу скупают разные торговцы, а охотники за ним, сталкеры, так и рыщут по Зоне, выискивая, что бы оттуда вынести.

Чего там только нет — и вечные аккумуляторы, и оружие какое-то загадочное… А среди сталкеров ходит легенда о Золотом Шаре, который лежит там, в центре Зоны. И каждый, кто до него доберется, может загадать любое желание — Шар исполнит! Ловушек на пути к нему — уйма, а самая страшная — последняя, Мясорубка, называется. Через нее вообще живым не пройдешь. Остается один способ — идти вдвоем, и пока Мясорубка жрет одного, второй проходит к шару, а уж обратно она его как-то выпускает. Разумеется, тот первый и знать не должен о том, куда идет…

И вот главный герой, всеми уважаемый сталкер с огромным стажем, отправляется к Шару, а в напарники себе берет новичка. Говорит ему о том, куда они идут но, разумеется, не о Мясорубке. Они проходят все ловушки, уже подходят к Шару и этот молодой кидается к нему, крича на бегу свое желание: «Счастья! Счастья для всех и сразу! И пусть никто не уйдет обиженным!» Мясорубка хватает его и превращает в фарш. Тут же, за одну секунду. А главный герой проходит к Шару и глядя на него думает о том, чего бы ему такого пожелать. Вроде бы, вот оно, счастье — только скажи слово, и все! Богатство, власть… А ему ничего на ум не идет кроме «Счастья для всех сразу!»

Надя умолкла и ночная тишина вновь воцарилась на полянке. Солнце давно уже скрылось за горизонтом, и лишь горящие отблесками его огня облака напоминали о том, что ночь еще не полностью заступила в свои права.

Все ждали продолжения рассказа, чувствуя, что он не закончен.

— И чего же он пожелал? — не выдержал Денис.

— Не знаю.

— Как не знаешь?

— Стругацкие об этом не писали.

— Богатства он пожелал! — недовольно буркнул Коля, — Много денег, бабу себе хорошую, да работу поприличнее, чтобы денег платили до хрена и не делать ни хрена.

— Почему? — удивилась Ира. — Откуда такой жестокий пессимизм с примесями максимализма?

— Ну ты выдала, гуманитарий! — хохотнул Антон, — Максимализм, пессимизм! Тебе, милая, не в пед надо поступать, а в НГУ!

Ира недовольно отмахнулась — мол, ну тебя в баню с твоими шутками, но виду не подала и глядя Антону прямо в глаза отчеканила:

— Индетерминированное судорожное сокращение диафрагмы с короткими выдохами через рот при отсутствии внешних раздражителей, является неотъемлемым атрибутом личности с неадекватным восприятием окружающей действительности! Что? Съел, летчик? Мы еще не так умеем!

— А что вся эта фигня значит? — удивленно спросил Антон, уже предвкушая ответ после которого деревья начнут содрогаться от дружного хохота.

— Смех без причины — признак дурачины! — отозвался Денис без тени улыбки.

Хохот грянул, но отнюдь не такой дружный и мощный, как хотел бы Антон.