Борис Акулин

День конституции

Повесть о том, что не сбылось

Я сейчас жалею: надо было не уезжать в Форос в августе 1991 года. Я думаю, что Советский Союз сохранился бы… Так же как была и еще одна ошибка – что я не отправил Ельцина навсегда в какую-нибудь страну заготавливать бананы после известных процессов, когда требовал пленум: «Исключить Ельцина из членов ЦК!»

Но я вам скажу: все мы ошиблись еще три раза. Запоздали с реформированием партии. Второе – мы запоздали с реформированием Союза. А третье… Когда стало туго у нас, особенно после 1989 года, в 1990 году – когда вся страна в очередях оказалась и нам не хватало товаров для того, чтобы удовлетворить просьбы эти… Надо было найти 10-15 миллиардов долларов. Их можно было найти.

Михаил Горбачев – в интервью Владимиру Познеру

(2008 год сбывшейся реальности)

Пролог

29 сентября 2007 года, суббота

– Извините, но я не могу в это поверить, – сказал Денис, отрываясь от листа бумаги.

– Почему? – резко спросил его собеседник.

– Какая-то копия без подписей… к тому же тут всего пара страничек, и те не по порядку. Такой документ можно смастерить на коленке в любом офисе.

– Уверены?

– Ну, не в любом, конечно, – поправил сам себя Денис. – Видно, что автор знаком со спецификой вашей службы. Первый встречный не сочинил бы.

– Спасибо за косвенную оценку моей деятельности, – мужчина на соседнем сиденье подержанного темно-зеленого «Фиата» слегка кивнул.

За окнами автомобиля еще не начинало темнеть. Пятнадцать минут назад они остановились в Нижнем Таганском тупике, не доехав метров двести до театра, гремевшего когда-то на всю Москву. Свой бунтарский ореол театр давно утратил вместе с бунтарями. В субботу в это время здесь было очень тихо и практически пусто. Выше и ниже «Фиата» стояло всего пять или шесть припаркованных легковушек без водителей и пассажиров. Вверх по тупику мимо них, взявшись за руки, медленно брела парочка то ли студентов, то ли старшеклассников.

Сидевший за рулем мужчина проводил молодых людей внимательным взором. Ему было на вид лет сорок или сорок пять, и был он одет в неброский плащ поверх серого костюма. Серые, в тон костюму, глаза жестко смотрели из-под сросшихся на переносице черных бровей.

– Денис, вы понимаете, что я не стал бы показывать вам чью-то подделку? Вернее, вы понимаете, что, если бы я решил всучить вам подделку, вы точно не поняли бы, что вас обманывают?

За два с половиной года знакомства они так и не перешли на «ты». Кроме того, Денис не сумел перебороть привычку обращаться к сегодняшнему спутнику по имени-отчеству, хотя разница в возрасте между ними составляла всего пять лет.

– Виктор Васильевич, – вежливо ответил он, – мы с вами всегда хорошо общались на разные темы. Я уже в самом деле твердо поверил, что вы не занимаетесь оперативной работой, и наши откровенные разговоры интересны вам исключительно как аналитику. А сейчас начинаю сомневаться.

Мужчина в сером костюме наклонился чуть ближе к нему.

– Хорошо, какой мне смысл провоцировать вас?

Денис пожал плечами.

– Не знаю. Ваши игры для меня темный лес.

– И всё же? Давайте рассуждать логически.

– Конечно, как объект провокации я вряд ли кому-то интересен, – согласился Денис. – Но, например, через меня можно скомпрометировать того же корреспондента Би-би-си, да и всё их московское бюро.

– Зачем? Большинство населения и без того убеждено, что это – шпионское гнездо, рассадник вражьей пропаганды, – парировал человек за рулем.

– Появится повод задержать или выслать человека.

– Если потребуется, повод найдут без меня и, тем более, вас. Скажите проще: вы гоните от себя мысль, что документ – настоящий.

– Бросьте, – неуверенно произнес Денис.

– Нет, не брошу. Вы понимаете, что произойдет, если их план будет реализован?

После этих слов пауза в диалоге ощутимо затянулась.

– Терпеть не могу штампы, но тогда мы точно проснемся в другой стране, – наконец ответил Денис.

– Совершенно верно. От нашей своеобразной демократии останется одно название, – подтвердил его собеседник.

Они снова помолчали. В старинном тупике было всё так же пустынно. Место для встречи один на один подполковник Панин выбрал идеальное: вряд ли кто-нибудь мог подобраться к ним незамеченным.