День «N». Неправда Виктора Суворова

«…отдельные историки считают, что Брянский фронт… был создан Ставкой якобы в предвидении возможного развития наступления врага в направлении Чернигов — Конотоп — Прилуки. Это толкование искажает реальные исторические факты. Общеизвестно, что по плану «Барбаросса» гитлеровцы стремились как можно быстрее овладеть Москвой… Но упорное сопротивление и контрудары наших войск в районе Смоленска, Ярцева, Ельни (!) заставили врага оттянуть танковую группу Гудериана несколько южнее с целью захватить Брянск^[363]

. Ставка своевременно поняла этот замысел и весьма обоснованно решила создать Брянский фронт с задачей прикрыть с юга Московский стратегический район, не дать гитлеровцам прорваться через Брянск на Москву и нанести им поражение… Именно эта задача подчеркивалась Ставкой и в последующих ее директивах. Таким образом, приведенное выше мнение об иной задаче фронта совершенно не соответствует действительности. К сожалению, на основании этого домысла, хотя и намеком, командование Брянского фронта упрекается в том, что оно допустило поворот и удар вражеской группы армий «Центр» на юг…

Мы можем сказать, что войска Брянского фронта добросовестно выполнили основную задачу, поставленную перед нами Ставкой, не допустить прорыва группы Гудериана через Брянск на Москву»^[364]

.

Иными словами, Еременко, по существу, утверждает, что перед Брянским фронтом стояла задача не нанести фланговый удар по 2-й танковой группе немцев с целью если не разгрома ее, то прикрытия правого фланга Юго-Западного фронта, а исключительно воспрепятствовать возможному продвижению Гудериана на Москву. Абсурдность этого утверждения очевидна. Вплоть до 30 сентября немцы на Москву не наступали, у них не хватало для этого сил. Тот факт, что Брянский фронт был спешно усилен танками и авиацией также не свидетельствует в пользу Еременко. Если Сталин и Шапошников не рассчитывали на удар Брянского по флангу и тылам Гудериана, на что же они надеялись, запрещая сдавать Киев, когда коммуникации Юго-Западного фронта уже перерезались противником? И, наконец, если перед Еременко в действительности стояла лишь ограниченная задача — прикрыть Московское направление, зачем Сталину было расформировывать Центральный фронт и переподчинять его войска, прикрывающие фланг Кирпоноса, Еременко?

Разумеется, в мемуарах Еременко о разговоре по прямому проводу со Сталиным, состоявшемся 24 августа, о своем обещании безусловно разбить «подлеца Гудериана» не упоминает. Но… из песни слова не выкинешь.

Рассуждения о том, что заслон, выделенный Гудерианом для прикрытия фланга, был не так уж и слаб, и напротив, Брянский фронт не имел сил для наступления с решительными целями, тоже достаточно спорны. Сталин, надо отдать ему должное, усилил Брянский фронт, как только мог.