День непослушания. Будем жить!

– А где тогда остатки цивилизаций? Где дома, дороги и все такое прочее из прежних цивилизаций? – хмыкнул я. – Версия хорошая, только шаткая очень. Совсем шаткая.

– За сто лет от городов ничего не остается. А ты представь, если прошло сто тысяч лет? Да все в песок сотрется! Превратится в пустыню Сахару! А знаешь, что есть археологические артефакты, которые не хочет принимать официальная археология? Ты слышал про то, как в угольных пластах нашли болт?

– Чей болт? А сиськи там не нашли? – хихикнул Митька и тут же ойкнул, потому что Настя отвесила ему подзатыльник:

– Не опошляй! Ну все опошлит, мерзавец!

– Андрюха! Утихомирь свою жёнку! – Митька демонстративно потер затылок и обиженно уставился на порозовевшую Настю. – Ты своего мужа лупи! А меня – нечего! Меня моя жена лупить будет!

– Заткнись, Мить, а? Какие жены? Какие мужья?! Ты чего несешь?! Нам вообще-то по пятнадцать лет!

– Митька, конечно, болван, – невозмутимо сообщил Мишка, – но насчет возраста это ты зря. Все выжившие девчонки – скорее всего, хотя я не проверял, – уже взрослые женщины, которые практически почти закончили возрастное преобразование. И мы, парни, взрослые мужчины, способные продолжить род. Так какие же мы дети? Вспомните, во сколько лет женились и выходили замуж в старину? И вообще, хватит уже смущаться, не будем стыдиться разговоров о семье и детях! Вспомни, Андрей, мы одни в этом мире! Теперь МЫ взрослые! Теперь от нас зависит, останемся мы в этом мире или нет! Останутся ли наши дети! Наши внуки и правнуки!

– Скоро увидим, можем ли мы иметь детей, – бесцветным, лишенным эмоций голосом сказала Настя. – Всех девчонок ежедневно насиловали, и не по одному разу. Толпой. Никакой постинор им точно не поможет. Месячных ни у кого не было – за все время, что они у нас находятся. То есть скорее всего они все беременны. Если беременность не прервется, если дети родятся – у человечества есть будущее. Если будут выкидыши – нам всем конец. Нашей цивилизации. И по Земле будут бегать толпы мутантов. Если, конечно, они могут родить… А если не могут – останутся только те виды живых существ, что могут рожать. Вот так, ребята…

Мы молчали. А что еще скажешь? Не хочется верить в плохое, совсем не хочется! Только кто меня спрашивает – верю я или нет? Все так, как оно есть, – и никак иначе.

Глава 2

23 июня, день.

Лена Самохина

Ворота с грохотом закрылись за джипом, Лена прислушалась к удаляющемуся рокоту мощного двигателя и замерла на месте, прикрыв глаза, прислушиваясь к своему организму. Что она хотела услышать, почувствовать – Лена и сама не знала. Если она забеременела после изнасилования – все равно ведь не услышит и пока что не почувствует. Тогда зачем слушать?

Лена была очень умной девушкой. Очень. И образованной девушкой – в различных областях знаний. И ее ума хватало понять, что с ней не все в порядке, что у нее имеется психическое отклонение от нормы. Раньше это была боязнь показать свое обнаженное тело кому-либо, даже близким, родным. И уже тем более показаться раздетой перед подругами и… друзьями.

Впрочем, как раз друзей-то у нее и не было. Друг – это существо мужского пола, которое постоянно думает о том, как бы это Лену раздеть, и… да, заняться с ней сексом. А чтобы мужчина, парень, не добрался до тела Лены и не занялся с ней сексом, надо просто быть от него как можно дальше. Насколько возможно – дальше! И тогда все будет хорошо. Наверное.

И вот ее наказали. Кто наказал? Если есть бог – то это он. Или Судьба – что, впрочем, одно и то же. Боялась обнажиться при людях? Так с нее сорвали одежду и рассматривали, как экспонат в музее порнографии, отпуская глумливые замечания и радостно обсуждая способы, которыми ее будут насиловать.

Боялась секса? Получила – десять парней, во всех позах, грубо, мерзко, грязно и очень больно. Очень больно.

Была ли у нее мысль покончить с собой? Была, конечно. Это ведь так легко – выстрелить себе в голову и тут же отправиться на встречу с папой и мамой! И пропади пропадом этот мерзкий мир!

Что ее остановило, почему она не сделала этот шаг? Сама не знала. Что-то остановило, вот и все. Любовь? Ну да, она влюблена в Андрея, что вообще-то очень, просто-таки невероятно глупо! Почему? Да потому что он вообще-то парень! А ее недавно изнасиловали, и какие ей теперь любови?! Она теперь должна была бы ненавидеть всех парней! Судя по прочитанным книжкам.

Нет, ну в самом деле – срезала косу, побрила голову практически налысо – чтобы ничего не напоминало о пыхтящих, слюнявых, вонючих насильниках, просовывающих в ее тело свои поганые отростки! Эти твари, когда насиловали, держали ее за косу – роскошную, золотистую косу, которой так гордилась мама Лены и она сама, и приговаривали, что эта коса сделана как раз для того, чтобы было удобнее трахать сучку. Вот Лена и состригла эту самую косу, предавшую свою хозяйку. А потом похоронила ее в земле – потихоньку выкопав могилку в углу сада, под вишней.