День позора

Но, к счастью, контрзатопление проводилось и без приказа. Капитан-лейтенант Клайд Рикеттс, служивший когда-то в дивизионе борьбы за живучесть и любивший обсуждать с молодыми офицерами, что надо делать в подобных ситуациях, теперь получил возможность продемонстрировать свои знания на практике. С помощью трюмного старшины Биллингслея Рикеттс, подсвечивая аккумуляторным фонарем, крутил штурвалы различных клинкетов и кингстонов, и "Вест-Вирджиния", медленно выпрямляясь, грузно опустилась в илистое дно гавани на ровном киле.

На "Оклахоме", стоящей впереди "Вест-Вирджинии" борт о борт с "Мэрилендом", времени на контрзатопление отсеков не хватило. Стоя прямо напротив входного канала, то есть прямо по курсу торпедоносцев, "Оклахома" в первые же секунды атаки получила три торпеды, затем еще две и повалилась на левый борт.

Как это ни странно звучит, но многие из экипажа "Оклахомы" вообще не знали, что в корабль попали торпеды. Матрос Джордж Марфи успел услышать, как через громкоговорители объявили о "воздушном налете" и предполагал, что раздавшиеся взрывы произведены авиабомбами. По боевому расписанию он не входил ни в какие дивизионы ПВО. Его место было на третьей палубе под защитой могучих броневых плит. Не имел понятия ни о каких торпедах и матрос Стефан Янг. Сигнал воздушной тревоги застал его в кубрике, где Янг гладил брюки, готовясь в увольнение на берег. Ругая начальство, которое, проспав всю неделю, не нашло ничего лучшего, как устроить учения именно в воскресенье, Янг побежал на свой боевой пост в погребе боезапаса главного калибра башни No 4. Едва он успел спуститься в погреба, как откуда-то хлынула вода, погас свет и корабль резко накренился на левый борт, продолжая валиться и дальше. Мигнули и погасли лампы аварийного освещения. Все незакрепленные предметы с грохотом покатились по палубе. Огромные полутонные снаряды орудий главного калибра стали выпадать из ячеек и с грохотом кататься по палубе, убивая и калеча людей, с криками мечущихся в полной темноте. Бухта стального 10-дюймового буксировочного троса, скатившаяся со 2-й палубы, блокировала ведущий наверх трап. Через открытую дверь аптечного помещения матрос Марфи видел, как сотни бутылок и пузырьков с лекарствами каскадом сыпались на бегущих через помещение моряков. Люди скользили и падали на разбитое стекло, поднимались и бежали дальше.

По нескольким уцелевшим трапам матросы пытались пробиться на верхнюю палубу. Всего в нескольких шагах от верхней палубы люк, ведущий в радиорубку, оказался, как обычно, закрытым. Наверху слышались взрывы, палуба уходила из-под ног. Люди скатывались обратно вниз по заблокированным трапам прямо на головы напирающим снизу. Оглушали крики и вой. Вскоре уже невозможно было двигаться ни в каком направлении. Матрос Марфи решил и не пытаться. Он остановился, пытаясь успокоиться и подумать, что делать дальше. Одной ногой он опирался на палубу, второй - на бортовую переборку. Только так еще можно было устоять на ногах.

Главстаршине Гарри повезло больше. Он и его группа из механической мастерской корабля, когда крен "Оклахомы" был уже не меньше 60 градусов, выбрались на верхнюю палубу по вентиляционной шахте. Какой-то офицер попытался загнать их обратно, убеждая, что здесь гораздо опаснее из-за разрывов авиабомб. Корабль не перевернется, заверил он.

В нескольких сотнях метров впереди "Оклахомы" - на линкоре "Калифорния", одиноко стоявшем на бочке в самом южном конце "линкорного ряда" - события развивались не менее стремительно. Первая торпеда поразила корабль в 8.05. Старшина сигнальщиков Даррел Коннер с флагманского мостика линкора ясно видел, как она ударила в борт прямо под носовой надстройкой.

Вторая торпеда взорвалась под кормой. Их вполне могло быть и больше "Калифорния" стояла совершенно открыто и была, если так можно выразиться, открыта настежь. Готовясь к намеченной на понедельник инспекции, на корабле открыли шесть горловин, ведущих ко второму дну линкора и отдраивали еще дюжину других. Вода, хлынувшая через торпедные пробоины, свободно разлилась по всему кораблю.

Мазут, разлившийся из разбитых цистерн, мгновенно вывел из строя всю энергетическую сеть линкора. Смешанная с мазутом вода начала затоплять носовую компрессорную станцию, где машинист Роберт Скотт еще пытался подавать сжатый воздух на пятидюймовые орудия. Другие матросы выскочили из помещения, зовя Скотта с собой. Он крикнул им: "Это мой пост. Я буду давать им воздух, сколько смогу!" Водонепроницаемая дверь захлопнулась, оставив матроса навсегда на его боевом посту. С потерей всей электроэнергии люди отчаянно пытались вручную сделать работу, предназначенную для машин и механизмов. Сигнальщик Коннер присоединился к длинной цепи моряков, передающих снаряды из боевых погребов на орудия.