День проклятья

Мы миновали еще одни двойные двери, потом прошли по коридору (напрасно они так волнуются по поводу безопасности, стерли бы все указатели, и любой шпион тут же заблудится) и попали в небольшой треугольный зал, построенный амфитеатром.

Верхний свет был уже погашен. Ряды кресел круто спускались к занавесу. Перед ним за кафедрой стояла молодая женщина в лабораторном халате. В зале сидело множество мундиров, белых халатов и мрачных физиономий. Я начал присматривать кресло поудобнее в последнем ряду, как вдруг женщина на сцене сказала:

– Садитесь поближе, лейтенант, здесь есть места. Ее лицо показалось мне знакомым.

Я поплелся в первый ряд. Проклятье!

– О-о, Маккарти! Спецсилы нельзя не узнать. Теперь я тоже узнал ее и улыбнулся в ответ, впрочем, довольно кисло. Ее фамилия была Флетчер, хотя однажды она представилась мне как Лукреция Борджиа. Имени я не знал. Она подождала, пока я усядусь, и сказала:

– Рада вас видеть снова, лейтенант.

Сосед с любопытством посмотрел на меня. От смущения я не знал, куда деваться.

– Ну ладно, – сказала Флетчер. – Продолжим. Доктор Аббато из Каирского университета поднял очень интересный вопрос, касающийся ниши гастропод в их родной экосистеме, что открывает весьма перспективное направление исследований.

Надеюсь, что наше сообщение, – тут она позволила себе улыбнуться, – окажется полезным для вас. 'Гастроподы – брюхоногие моллюски.

Я положил локоть на поручень кресла, оперся подбородком на кулак и постарался сделать вид, что не сплю.

Доктор Флетчер, длинноволосая брюнетка с высокими скулами, носила очки в тонкой оправе и выглядела не уродливой, не красивой, а обычной ученой дамой. Умной.

Мне даже показалось, что она нарочно выбрала такую маску.

– Доктор Аббато задался вопросом: какая окружающая среда могла породить существ, подобных хторран-ским червям? На что похожа их родная планета? Это отправная точка его рассуждений. На сегодня ответы таковы: на Хторре несомненно повышена гравитация. Мускулатура хторранских животных, плотность их раковин и скелетов, жесткость стеблей хторранских растений и так далее – все говорит о том, что либо среда их обитания более плотная, либо сила тяжести там больше, либо все вместе.

Всего несколько слов по поводу гравитации. Нам кажется, мы довольно точно оценили массу планеты Хторр, используя модифицированные уравнения Стернб-хаПроуберта, в которые мы подставили данные по адаптации хторранских видов к земному тяготению. Сила тяжести на Хторре на десять-пятьдесят процентов превосходит земную.

Верхний предел, скорее всего, немного завышен, но мы намеренно задали более широкие границы погрешности. Так мы поступаем всегда, когда дело касается Хторра.

Флетчер вернулась к конспекту.

– На Хторре должна быть более плотная атмосфера, но выяснить ее состав пока не удалось. Впрочем, хтор-ранские растения и животные на редкость успешно извлекают кислород из земной атмосферы, поэтому можно предположить, что в хторранском воздухе меньше свободного кислорода. Мы считаем, что звезда хторранской системы – красный гигант. Она очень старая и, возмож– но, находится накануне вспышки сверхновой. Хторран-ские растения, похоже, предпочитают красный свет, причем глаза хторранских животных лучше приспособлены к длинноволновой области красного спектра.

И наконец, мы думаем, что хторранская экосистема по крайней мере на полмиллиарда лет старше земной. Это означает – если, конечно, эволюция на Хторре шла тем же путем, – что тамошние аналоги земных млекопитающих, а может, и более прогрессивные организмы, уже ходили по поверхности Хторра, когда наша планета могла похвастать лишь бесформенными комочками слизи, не сохранившимися даже в ископаемом состоянии. Иными словами, в эволюционной гонке хторранская экосистема имеет фору в полмиллиарда лет.

Я старался подавить зевоту. Все это было мне известно. Доктор Флетчер повернулась ко мне:

– Через пару минут мы доберемся до более интересных вещей, лейтенант. Постарайтесь не заснуть.

Я вспыхнул. Флетчер продолжала:

– Если на Хторре действительно шли те же эволюционные процессы, то на планете должна была сложиться длинная и напряженная пищевая цепь. Взяв в качестве модели экосистему нашей планеты – а ничего другого у нас нет, – мы увидим, что эволюция представляет собой процесс постоянного прибавления новых звеньев к пищевой цепи. Так, пресмыкающиеся произошли от рыб, чтобы поедать их, а потом друг друга.

А что идет после млекопитающих? И после тех существ, которые следуют за млекопитающими? Что бы ни шло после, эти организмы, по всей видимости, правят Хторром. Какими бы эти организмы ни были, они должны занимать самую верхнюю ступеньку в их пищевой цепи. Такова исходная гипотеза. Я дам вам минуту, чтобы продумать ее. Отсюда вытекают интересные следствия. Одно из них развил доктор Аббато.

Некоторое время доктор Флетчер изучала заметки, потом подняла голову и улыбнулась.