День Шакала

— Вот так он выглядит, — Томас роздал сержантам увеличенные фотографии Колтропа, переснятые с заявления на выдачу паспорта. Детективы получили их ранее. — Учитывайте, что он может изменить внешность. Сейчас вы отправитесь в паспортный стол и составите полный список тех, кто обращался за паспортом в течение последних ста дней. Если вы ничего не найдете, придется составлять такой же список за сто предшествующих дней. Работа предстоит тяжелая.

В общих чертах он описал самый простой способ получения паспорта на вымышленное имя, которым, надо отметить, и воспользовался Шакал.

— Ни в коем случае не останавливайтесь на свидетельстве о рождении, — заключил Томас. — Обязательно проверяйте свидетельство о смерти. Поэтому, составив список в паспортном столе, вы перейдете в Сомерсет Хауз, поделите выписанные вами фамилии поровну и начнете просмотр свидетельств о смерти. Если вы обнаружите заявление на выдачу паспорта, поданное уже умершим человеком, скорее всего, окажется, что нам нужен тот, кто его написал. Можете идти.

Два инспектора и шесть детективов Особого отделения потянулись из кабинета, а Томас позвонил в паспортный стол и в отдел регистрации рождений, свадеб и смертей в Сомерсет Хауз, чтобы в обоих учреждениях им обеспечили максимальное содействие.

Два часа спустя, когда он брился позаимствованной у подчиненных электрической бритвой, позвонил старший из инспекторов. За сто дней подано 841 заявление на выдачу паспорта. Лето, объяснил инспектор. В это время заявлений всегда больше.

Брин Томас положил трубку и высморкался в платок.

— Чертово лето, — пробурчал он.

* * *

В начале двенадцатого Шакал въехал в Канны. И на этот раз он решил воспользоваться услугами одного из лучших отелей города. Несколько минут кружения по улицам, и он подъехал к «Мажестик». Проведя расческой по волосам, вошел в холл.

Народу было немного, отдыхающие уже отправились на пляж или осматривать достопримечательности. Элегантный костюм и уверенные манеры безошибочно выдавали в нем английского джентльмена, поэтому его появление в отеле не вызвало удивления коридорного, у которого Шакал поинтересовался, откуда он может позвонить в другой город. Девушка, сидевшая за коммутатором, подняла голову, когда он подошел к конторке.

— Пожалуйста, соедините меня с Парижем, — попросил Шакал. — Молитор 5901.

Через пять минут она пригласила его в кабинку. Шакал плотно притворил за собой звуконепроницаемую дверь.

— Алле, говорит Шакал.

— Алле, говорит Вальми. Слава богу, что вы позвонили. Мы уже два дня пытаемся найти вас.

Всякий, кто наблюдал за кабинкой, мог бы заметить, как напрягся и помрачнел стоящий в ней англичанин. Большую часть десятиминутного разговора он молчал и слушал. Лишь изредка его губы двигались, задавая короткий вопрос. Но никому не было дела до телефонного разговора, девушка за коммутатором и та уткнулась в романтическую историю. Она оторвалась от книги, лишь когда высокий англичанин в черных очках вновь подошел к конторке, чтобы заплатить по счету.

В ресторане Шакал заказал кофе и долго сидел на террасе, глядя на сверкающее море и загорелых людей на пляже.

С Ковальски ему все было ясно: он запомнил громадного поляка из пансиона в Вене. Не мог он понять, откуда телохранителю, все время находившемуся в коридоре, известны его кодовое имя и суть полученного им задания. Может, французская полиция дошла до этого сама? А может, Ковальски почувствовал, кто он такой, потому что был таким же убийцей, хотя больше полагался на силу рук, чем на зоркий глаз.

Шакал думал о том, что делать дальше. Вальми советовал отказаться от намеченного и вернуться домой, но признал, что не получил прямого указания Родина об отмене операции. Случившееся лишь подтвердило подозрения Шакала: в ОАС тайное тут же становилось явным. Но кое-чего не могли знать ни доносчики, ни французская полиция. Путешествовал-то он под вымышленной фамилией, по паспорту, официально выданному на эту фамилию, имея в запасе еще два иностранных паспорта и документы несуществующего француза со всеми необходимыми средствами перевоплощения.

Что известно французской полиции, комиссару Лебелю, о котором говорил Вальми? Самые общие приметы: высокий, блондин, иностранец. В августе во Франции сотни тысяч иностранцев с такой внешностью. Всех же не арестуешь.

Далее, французы, как сказал Вальми, ищут какого-то Чарльза Колтропа. Пусть ищут, можно только пожелать им удачи. Он-то Александр Даггэн и может это доказать.

А теперь, когда Ковальски мертв, уже никто, даже Родин и его приспешники, не знают, какую он носит фамилию и где находится. Он ни от кого не зависит, к чему, собственно, он и стремился с самого начала.

Опасность, конечно, возросла, сомнений тут быть не может. Охрана президента будет начеку. Вопрос в том, сможет ли он, следуя намеченному плану, нанести разящий удар, невзирая на все защитные редуты. Он полагал, что это реально.