День щекотуна (СИ)

- И что предлагаешь? - нервно покручивая руль, спросила Касса.

- А что я могу предложить(?!), коли (как только что сказала) ничего стоящего не вижу.

- Но я же чу-увствую(!), име-е-ешь(!) что предложить, - приправив интонационность толикой нетерпения и изрядной дозой раздражения, Касса одарила Мороженку не совсем приветливым взглядом (вернее, совсе-ем(!) неприветливым), - Кака-ая же ты..! - не подобрав (по моему разумению) подходящего нелестного эпитета либо чего-нибудь лексиконно ненормативного, наша предводительница умолкла.

- А я и действи-ительно(!) ничего подходящего для стопроцентного отключения обзора не ви-ижу! - как мне покажись с первых слов, с неким подтекстовым лукавством прогудела Мороженка, - Разве что (за неимением надлежащей материальной базы) вы-ыбить Митрофанушке его глазик последний гаечным ключом!

- Й-я ни бу-у-удю-ю Митлофанюське гльазик вибива-а-ать! - захныкала Морковка.

- А кто бы тебе, криворукой, доверил? - скептически откликнулась темнокожая бестия, - Да ты, прежде чем глаз ликвидировать, всю башку размолотишь!

- Мороженка, надеюсь, ты только что уродливо пошутила? - с явным состраданием взирая на крупно дрожжащего меня, поинтересовалась Касса.

- Да пошутила я, пошутила. Ясный перец, пошутила, - призналась негритянка и заржала самкой высокогорного хохотуна: - Хга-а-а-га-га-а-а! А здо-орово я вас развела-а-а?!

- Куда уж здоровее? - пробурчала Касса, - Вылитая потрошительница.

- Ха-а-аха-ха-а-а! - продлила ликование Мороженка, - А давайте для потери зрения ему на башку мои панталоны нахлобучим! До чего-о ж они пло-отные! Когда после стирки на кухне сушатся, так сквозь них аж галогеновая лампа не просвечивает!

- А что? Идея! - воспряла духом Касса.

- Не на-а-адо-о! - представив катастрофический уровень грозящих обонятельного, дыхательного и морального дискомфортов, заблажел я.

- И то верно. Не резон, - рассудила Касса, - Были б они сразу после стирки, другой разговор. А так... Угорит ведь до никакушества!

И экая же ты, Мороженка, антигуманная.

- Ну давайте тогда, коль все не так, не эдак, напялим на его башку морковкины труселя! - с нескрываемой обидой предложила Мороженка, - Уж ее-то неглиже, надо полагать, куда-а(!) с добром стерильней. В чем я, откровенно говоря,.. не совсем уверена.

- Ни дам! - на повышенных тонах закочевряжилась азиатка, - Я девуська полядочняя! Без тлусов ни пойеду!.. Бюсьтьгальтель дам, а пло тлусы забудьтье! Луцсе дьавайте напьялим на митлофануськину гольовьу иво обоссьянние шьтани!

- Х-хе-е-е! - развеселилась Кассиопея, - Тебе, Морковь Чингисхановна, ума не занима-ать! Но... Не юли мозгой - стаскивай свои труселя!

- Луцсе узь бюсьтьгальтел, - доселе не обсуждавшийся вариант предложила азиатка...

На том и сошлись: мои глаза (словно светозащитными очками) были старательно изолированы чашечками морковкиного бюстгальтера...

- Ну что? - облегченно вздохнув, с неким милосердием в голосе произнесла Касса, - Поди сегодня уже изрядно горючего наэкономили? Бросайте свои педали! Транжирно попрем! С ветерко-о-ом!..

Митрофан, может тебе мокрые штанишки-то скинуть да просушить из окна на встречном воздушном потоке?

Я, маемый сыростью ног и промежности, неспешно стащил брюки и вслепую вывесил их на руке за окно...

Двигатель, запускательно рыкнув, перешел на мерный гул... Вскоре мы тронулись - рывком, с моторным ревом и визгом авторезины под бесшабашное мороженкино "и-и-и-хо-хо-о-о!!!". Стремительным ускорением меня вдавило в упругую спинку сиденья. И я невольно посочувствовал космонавтам, испытывающим на ракетном старте подобные перегрузки...

- Была бы зима - шарфом б твое зрение обмотали! - выкрикнула Касса, - А так... Не обессудь уж, Митрофанушка! И не брезгуй! Морковка-то на диво чистоплотная! Ее бюстгальтером впору раны без опаски заражения перебинтовывать! А ее стерильным язычком в самый раз эти самые раны зализывать!

- Систе-ейсяя плавда! - восторженно поддакнула азиатка.

Представив себя с пикантным предметом женского туалета в роли большеразмерных очков и меланхоличным "ага" выказав абсолютное непротивление, я втянул вырываемые ветром штаны в салон, расслабился и непроизвольно провалился в пустоту бессознательности...

Приходил в себя в кромешной темноте и медленно-премедленно, мучительно ощущая монотонный озноб, полнейшую телесную разбитость и страдательнейше перенося душевную изуродованность...

Прочувствованно помыслилось: "И в каки-ие(!!!) же мерзкопакостнейшие передряги низвергла меня элементарная моральная разболтанность! А еще офицер МПАха"...

- Да снимите же наконец-то с него этот чертов бюстгальтер! - уловилось моим слухом произнесенное Кассиопеей.

- Сё сьнимать-та? Иму и так сильно холёдно! Ись как иво колётить! Совьсем замелзаить голюбцик, - взроптала Морковка.

- Ну.., - застопорилась мыслью Касса, - Дайте ему... хотя бы водки! Иль виски, но только безо льда.

- И каким же образом ему дашь-то(?), коли он ни бе, ни ме, ни кукареку, - проворчала из мрака Мороженка.