День свершений

Нам хотелось оставить после себя добрую память для того, кто мог бы оказаться на острове после нас. Мы задумали поставить универсальный дом. Чтобы он предохранял от ветра, дождя, от возможных штормов и холодов. Чтобы во время шторма волны, перекатывающиеся через остров, не заливали пола, решено было приподнять его над ракушечником. Все щели мы хотели законопатить тиной, а на крыше возвести наблюдательный пункт. И принялись сколачивать большие щиты, чтобы устроить из них стены, а вскоре положили первые доски пола. Работа шла плохо, так как у нас не было никакого инструмента. Уже дважды мы переругались, уже дважды или трижды прищемляли досками пальцы. Лот громко сопел, продолжая устанавливать то и дело заваливавшийся от ветра щит. Щит падал, и мы опять его поднимали…

— Был бы тут наш отец, он бы помог нам! — в отчаянии сказал я. И тут же увидел результат своих слов: Лот бросил работу. Мне бы замолчать, но какой-то злой бес вселился в меня в эту минуту.

— Отец бы помог! А ты ничего не можешь сделать! А ведь ты тут старший! — я выпалил это брату в спину, когда он уже уходил.

— Прости меня, — ответил он, не оборачиваясь, и зашагал к палатке. А я, все еще во власти зла, схватил булыжник и изо всех сил швырнул брату вслед.

Конечно же камень не долетел, гулко стукнулся о ракушечник. Брызнули белые осколки и хлестнули брата по спине. Но он даже не обернулся. А я обхватил голову руками и до боли зажмурил глаза.

Наш отец был физик. И пропал без вести на своем самолете, исследуя атмосферное электричество тогда, когда мы с Лотом были еще маленькими. Со временем потерялись все его дневники и записи, и, кроме факта существования отца в прошлом, мы почти ничего не знали. Над маминой кроватью в большой комнате висела фотография отца с траурным кантом.

Полоса призрачного берега качнулась перед моими глазами. Берег исказился и пропал. Первую картину сменила вторая: тоже берег, но дальше, слева, видны были строения, в которых я узнал базу.

— …Нужно первому заметить, что ты стал смешон, — говорил уже слышанный мною однажды хрипловатый голос. — Обидно, но только в старости начинаешь это как следует понимать. А потом что? Но только человек не умирает. В этом все дело. Или, если хочешь, смысл. Нужно только первому заметить, что ты уже стал смешон. Ты слышишь? Погоди, не уходи, я не договорил!

Берег пропал, картинка потухла. Я сидел все там же, обхватив голову руками и до боли зажмурив глаза.

«НОЧЬ. БРАТ СПИТ. СЕГОДНЯ МЫ ДАЖЕ НЕ ОБЕДАЛИ, СТРОИЛИ ДОМ. СТАВИЛИ ЩИТЫ, СБИВАЛИ ИХ ГВОЗДЯМИ, ТАСКАЛИ С БЕРЕГА ТИНУ И КОНОПАТИЛИ ЩЕЛИ. ДОСКИ ПРУЖИНИЛИ, РЖАВЫЕ ГВОЗДИ ГНУЛИСЬ. МНОГО ЛИ МЫ УСПЕЛИ? ПОСТАВИЛИ ЧЕТЫРЕ ЩИТА И ЗАВЕЛИ КРЫШУ. НА ДВЕРЬ НЕ ХВАТИЛО МАТЕРИАЛА. НА КРЫШЕ УСТРОИЛИ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ НА СЛУЧАЙ НЕПРЕДВИДЕННОГО ОБСТОЯТЕЛЬСТВА. ТУДА ЖЕ ПРОВЕЛИ ЛЕСТНИЦУ. С НЕЙ ВОЗНИ БЫЛО БОЛЬШЕ ВСЕГО: СТУПЕНИ ПРИХОДИЛОСЬ ОБЛАМЫВАТЬ, ЧТОБЫ НЕ ТОРЧАЛИ ВО ВСЕ СТОРОНЫ. ВНУТРИ ПОЛУЧИЛОСЬ НЕ ОЧЕНЬ УЮТНО — ОТОВСЮДУ ТОПОРЩАТСЯ ДОСКИ, И НЕТ НОЖОВКИ, ЧТОБЫ ИХ ПОДПИЛИТЬ. ПОЭТОМУ В ДОМЕ ПРИХОДИТСЯ ХОДИТЬ СОГНУВШИСЬ, К ВЕЧЕРУ ЛОТ ШАТАЛСЯ ОТ УСТАЛОСТИ. Я ПРОДОЛЖАЛ РАБОТАТЬ ПРИ СВЕТЕ КОСТРА. В ОДНОЙ ИЗ ДВУХ ПОЛОВИН ДОМА Я РЕШИЛ УСТРОИТЬ КРОЛЬЧАТНИК, ДЛЯ ЧЕГО РАЗДЕЛИЛ ПРОСТРАНСТВО ВТОРОЙ КОМНАТЫ ПЕРЕГОРОДКАМИ».

Когда я проснулся, Лот еще крепко спал, и мне стоило немалых усилий его растолкать. Он поднялся заспанный и плохо соображающий. К этому времени я уже облазил новый дом изнутри. Поэтому, когда в глазах брата появились проблески сознания, я показал ему на дом и спросил:

— Знаешь ли ты, что это такое?

— Что? — спросил Лот, еще ничего не замечая.

— Это хи-ба-ра! — сказал я. Лот ахнул. Потом безвольно махнул рукой. А я добавил, чтобы его позлить: — А мы с тобой те самые двое сумасшедших, которые тут ее выстроили. Во всяком случае, мотивы у нас те же. Будем ломать?

— Нет, пусть останется, — бесцветно ответил Лот. — Если она появилась во второй раз — значит, зачем-то нужна. Пусть стоит. Надеюсь, истерики ты устраивать не будешь?

Я дал понять, что на истерику он может не рассчитывать. «Волентэм дукунт фата…» Нежелающего судьба тащила.

Позже — в которой уже раз! — мы обошли остров. Бухта под маяком была основательно забита нефтью, хотя недавно ее выдуло отсюда в море. На дальнем мысу было относительно спокойно. Мелкие битые волны беспорядочно штурмовали песчаную косу. С севера ровной стеной задувал ветер. Соленый. Тревожный. Тяжелое солнце никак не могло окончательно приподняться над горизонтом. Кругом, насколько хватало глаз, была вода. В десяти милях к юго-востоку едва виднелась буровая вышка. По нашим расчетам выходило, что поездка туда и обратно (при отсутствии встречного ветра и течения) займет часов двенадцать. На буровой вполне мог находиться обслуживающий персонал, и мы бы воспользовались их связью с материком. Погода благоприятствовала замыслу. Небольшой парус, который мы смастерили из брезента и обломка весла, поможет сократить время хода вдвое.