День Всех Смертей

Смекнув, что он защищен, «альбатрос» приподнял автомат над верхним краем плиты и открыл ответный огонь. А также стал кричать Грише, чтобы тот двигался к нему. Коротышка его услышал. И, перевернувшись на живот, действительно пополз к укрытию.

Головорез палил вслепую, но его очереди летели в правильном направлении. Стараясь не обращать на них внимание, Тайпан сменил пустой магазин на полный, затем прицелился поточнее и всадил следующую пулю в большую выбоину от первой. И со второй попытки пробил-таки плиту навылет.

Стрельба из-за нее тут же прекратилась. Красный Посох не видел, убил он врага или только ранил, но видел выпавший у того из рук и отлетевший в сторону автомат. Вряд ли этот «альбатрос» всего лишь притворялся, что его подстрелили. Хотя как знать – возможно, он залег неподвижно с пистолетом наготове и ждал, когда снайпер к нему приблизится. А помимо него в подвале скрывался еще один противник, который тоже не спешил показываться Тайпану на глаза.

Зато Гриша был вот он, весь как на ладони. Но убивать его в спину, да еще издали – нет, это стало бы чересчур щедрым милосердием, права на которое он лишился еще вчера.

Глава 30

Пока Тайпан выбирался из здания и шел к гостинице, Робинзон успел заползти за плиту и даже взял в руки автомат. Но занять оборону сил у него уже не хватило. Да он и не смог бы отстреливаться забинтованными руками. И когда каратель приблизился, коротышка лежал на спине, прижимая к груди оружие и тяжко дыша, как будто прополз не полдесятка шагов, а по меньшей мере сотню.

Заглянув за плиту, Тайпан всадил из автомата очередь в последнего подстреленного им врага, не став выяснять, притворялся тот мертвым или нет. Затем добил трех «альбатросов», которых пули «М99» задели вскользь и которые еще подавали признаки жизни. Остальных валяющихся на пандусе врагов достреливать не пришлось. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять – с такими ранами на теле люди живут очень недолго.

Засевший в подвале головорез продолжал вызывать беспокойство. Тем не менее он не предъявлял ультиматумов и не рвался защищать босса. Походило на то, что он умывал руки, не желая стоять на пути у карателя. Или же наоборот – затаился, собираясь пристрелить его из темноты, едва он покажется.

Тайпан не собирался проверять, что у беглеца на уме. Соваться в его убежище – тем более. Отобрав у Гриши автомат, каратель проверил, заряжен ли у того «подствольник». После чего выпустил гранату, но не внутрь подвала, а в край лаза. Этого хватило, чтобы взрыв по новой засыпал обломками дыру и застрявший в ней труп с вывороченными кишками.

Красный Посох осмотрелся. Он поднял много шума и бродящие в развалинах туристы не могли его не заметить. Но они, кажется, больше не горели желанием воевать и разбежались при первых же выстрелах. Сколько он ни приглядывался, так и не увидел поблизости никого, кто представлял бы для него угрозу, даже вероятную.

Приподняв Робинзона за грудки, Тайпан встряхнул его и прислонил лопатками к плите, а потом отступил и уселся напротив на обломок бетона. Так, чтобы плита в случае чего защитила и его тоже.

– Где Гюрза? – спросил он, когда коротышка пришел в себя и, открыв мутные глаза, понял, кто рядом с ним.

Тяжко сопя, Гриша решил ответить ему плевком. Да только не рассчитал силы и едва переплюнул себе через губу, отчего почти вся слюна осталась у него на подбородке.

– Где Гюрза? – повторил Тайпан.

– Пошел на хрен! – прохрипел Робинзон, утирая подбородок рукавом. – Встретимся в аду, паскуда! Там и потолкуем!

– А разве не заметно, что ты уже в аду? – Красный Посох покачал головой, достал нож и взял его за клинок так, чтобы он выступал из пальцев сантиметров на пять. Затем подступил к коротышке, схватил его свободной рукой за волосы, припер коленом к плите и, игнорируя раздавшиеся вопли, вырезал ему левый глаз. Грубо и быстро, успев раздавить при этом глазное яблоко.

– Добро пожаловать в ад, – подытожил каратель, стряхнув с ножа и пальцев то, что было гришиным глазом, а теперь больше походило на кровавую соплю.

Отойдя от орущего и катающегося по земле пленника. Тайпан снова уселся на камень, но нож в ножны не спрятал – а вдруг еще понадобится?

– В третий раз спрашиваю… – начал было он, но Гриша его перебил.

– Да понял я тебя! Понял! – надрывно проскулил он, зажимая пустую кровоточащую глазницу забинтованной ладонью. – Понятия не имею, где эта сука, клянусь! Я же почти все время был в отключке! Знаю, что она привезла меня в больницу, но исчезла до того, как все накрылось медным тазом! Мать твою, да что вообще происходит? Сначала бункер, затем гостиница! Что ты творишь, мразь? Почему просто не пойдешь и не подставишь башку под чью-нибудь пулю!

– Ошибаешься. Это натворил вовсе не я, – открестился от своих злодеяний бывший поджигатель и ракетчик. – Надеюсь, тебе не отшибло память и ты еще помнишь Надю Салаирову. Так вот, это она превратилась в ангела и передала тебе с небес все эти горячие приветы.

– Кто-кто? Что еще, на хрен, за Надя? – Кажется, Робинзон и впрямь успел позабыть это имя.