День закрытых дверей (сборник)

– Извини, милок, летом у нас такого добра не водится. Но нам только что подвезли охотничьи товары, и если…

Отходя от прилавка, Лютер завязывает в хвост волосы и берет с полки охотничьих товаров камуфляжную бейсболку – на случай, если за ним наблюдают камеры.

Следующие два часа он бродит рядом с отделом электроники, наблюдает за порхающим с места на место Дэниелом и посасывает конфетки, пока не получает химический ожог гортани.

В конце концов Дэниел выходит из своего отдела и идет к дверям. Лютер следует за ним. Дэниел останавливается у автомата с газированной водой «Выбор Сэма» и, задумчиво глядя на парковочную площадку, выкуривает две сигареты.

На часах шесть вечера, свет бронзовеет. Лютер стоит возле автоматических дверей, деля внимание между Дэниелом и красным закатом.

Эрекция нарастает.

К тому времени, когда Дэниел возвращается, Лютер уже на пике. Следом за продавцом он идет в левый угол магазина, потом дальше, по ярко освещенному коридору. Дэниел толкает плечом дверь и исчезает в туалете. Лютер подходит к двери, достает из кармана листок и наклеивает на изображение мужчины, после чего и сам входит в туалет.

Три кабинки, два писсуара. Опустившись на колени, Лютер видит пару ног в последней кабинке и улыбается.

Они одни. Лучшего и не придумаешь.

Лютер входит в свободную кабинку, наклоняется, подтягивает правую штанину серых спортивных брюк и расстегивает кожаные ножны. Кладет нож на крышку туалета, снимает кеды и носки, стаскивает брюки и трусы, а потом – толстовку и футболку. Дело обещает быть грязным, а идти по «Уолмарту» в заляпанной кровью одежде было бы неразумно.

С ножом в руке, голый, Лютер выходит из кабинки и открывает два крана. Грохочущее эхо падающей воды заполняет комнату. Он спускает воду в писсуарах и двух кабинках и включает автоматические сушилки для рук. Потом выключает свет и открывает и закрывает дверь, создавая ложное впечатление, что в туалете никого не осталось.

Дэниел сыплет проклятиями. Звук диспенсера едва слышен за шумом воды. В туалете полная темнота, и только под дверью лежит тонкая, как лезвие ножа, полоска света. Поглаживая себя, Лютер становится у выключателя. Дыхание его глубоко, в темноте он чувствует себя комфортно.

В кабинке Дэниел спускает воду и застегивает «молнию». Лютер сжимает рукоять ножа. Он предпочел бы размазать мозги Дэниела по стене одним ударом битой. Но сгодится и лезвие. В машине он придумал для ножа имя – Зиг, сокращенное от Зиглера, среднего имени Эндрю Томаса.

Дверца кабинки открывается со скрипом.

Осторожные приближающиеся шаги… запах одеколона Дэниела.

Лютер ощущает близость продавца, его руки, тянущейся по стене к выключателю.

В комнате вспыхивает яркий и жесткий флуоресцентный свет.

В глазах Дэниела растерянность, потом ужас.

Два взмаха, два изящных удара.

Дэниел оседает в теплую растекающуюся лужу, ощупывает вспоротый живот и не может издать ни звука.

– А теперь сиди здесь и думай, что означают слова «обслуживание покупателя».

Лютер заходит в кабинку и быстро одевается. Потом выключает свет и выходит, отметив свой путь еще одним следом.

Глава 18

«Я больше не в багажнике», – подумала Карен, едва придя в сознание. Хотя она по-прежнему ничего не видела, теперь причиной «слепоты» была повязка на глазах. Лицо ее трогал холодный ветер, сквозь пахнущую чем-то маслянистым тряпку, закрывавшую глаза, пробивался неуверенный свет.

Карен не помнила, как ее переносили. Вполне возможно, что все это ей снилось, хотя прикосновение стылого металла к щеке ощущалось вполне реально. Она попыталась пошевелиться, но не смогла – руки и ноги были связаны толстой веревкой. От жажды тяжелела голова.

Шаги… Они приблизились и остановились, мысок ботинка был в нескольких дюймах от ее лица. Карен чувствовала запах прилипшей к нему травы и глины – сырой и землистый.

– Вижу, ты очнулась.

Голос прозвучал ясно, без реверберации. Значит, она действительно была не в багажнике.

– Где я? Пожалуйста, снимите повязку.

– Будет лучше, если мы пока оставим ее. Должен сказать, девушка ты тяжелая. Я даже запыхался, пока тащил тебя вверх, – двести четырнадцать ступенек…

Колючий холодок прополз по спине.

– Где это? – спросила Карен.

– Разве ты не видишь свет? По-моему, ты не могла не заметить… даже с повязкой на глазах.

– Не понимаю…

– Свет здесь усиливается линзами Френеля, которые используются с первого октября одна тысяча восемьсот семьдесят второго года. Позволь, Карен, унять твои страхи. – Он опустился на землю рядом с ней. – Я принес тебя сюда, чтобы отпустить. – Облегчение было столь велико, что она не выдержала и расплакалась. – Но вдову Лансинг мне придется придержать. Ты ведь помнишь ее, да? Вы вместе были в багажнике.

– Да, помню.

– Понимаешь ли, я отпускаю тебя по одной-единственной причине. Я бросил монетку. Ты была орлом, и монета упала орлом вверх. Так что жить выпало тебе.

– Зачем вы это делаете?

Она ощутила на лице отдающее лимонным ароматом дыхание. Слова прозвучали ровно и спокойно.

– Так ты думаешь, все это из-за тебя, заносчивая сука?

– Нет, я…