День жёлтых цветов (СИ)

Куда-то незаметно уползла скатерть с закусками и фруктами, пропал бокал из рук девушки, так же совершенно незаметно оказавшейся вдруг полулежащей на кипе подушек, выуженных из огромного шкафа. Нависающий над ней Дан вдруг приблизил своё лицо, чуть расплывающееся и как будто текущее в отблесках огня, единственным освещением к этому позднему часу остался камин, играющий языками пламени. Мягкие губы накрыли рот Дарайи, чуть сдавливая и отпуская её нижнюю губу, запуская по всему телу непривычную волну мурашек и тепла, пробуждая в груди или животе, она и сама точно не определила бы где именно, какую-то странную пружину, начавшую сжиматься, причиняя этим то ли лёгкую боль, то ли странное удовольствие.

Отвлёкшись на новые ощущения, девушка не заметила, как Дан углубил поцелуй, уже покусывая её губы, поглаживая своим языком её собственный… Окончательно потерявшись, она и не поняла, в какой момент осталась в одной нижней сорочке, которая не могла служить надёжным препятствием для умелых рук мужчины. Приспущенные бретельки открыли доступ к груди, которую тут же покрыли поцелуями, чуть покусывая соски. Испуганная Дарайя дернулась, но сильные руки держали крепко, а губы мужчины вдруг припали к её шее, заставив охнуть и откинуть голову, подставляясь под новую и необыкновенно приятную ласку.

И снова она не отследила момент, когда осталась без панталончиков, в одной лишь сбитой и перекрутившейся сорочке, вздрогнув от прикосновения губ и языка сперва к животу, а потом ниже, ниже, ниже… Она ещё попыталась чуть отстраниться, отползти, но этим лишь упростила доступ к средоточию самых ярких ощущений, по сравнению с которыми недавние касания чужих губ её чувствительной шеи показались лишь слабым отголоском удовольствия. Дарайя опять потерялась в ласках, очнувшись только тогда, когда что-то твёрдое попыталось проникнуть в неё. Разом приходя в себя, она вся сжалась, пытаясь не допустить ЭТО, толкавшееся пока снаружи.

— Нет! — чуть сдавленным голосом сказала она, пытаясь вывернуться, отползти.

Но сильные руки не позволили этого.

— Нет! Нет! Нет! — напрягая все мышцы и сжимаясь внизу повторяла девушка.

Она уже почти обрадовалась, почувствовав, что её усилия действительно мешают сделать непоправимое. Но Дан, давно сделавший свои выводы о лурбийках, счёл происходящее глупым кокетством. Разгоряченный, давно не имевший женщины, он уже не мог остановиться вот так, после каких-то полудетских ласк. Перехватив одной рукой оба тонких запястья девушки, прижал их над её головой, не позволяя отползти, вывернуться из-под себя. “Надо же, какая она там узенькая и как умеет сжиматься!” — со смесью восхищения и раздражения подумал мужчина, внезапно вспомнив, как умудрялся побеждать намного превосходящих его противников. Не сказать, чтобы уж очень сильный, но резкий и точный тычок кулаком в солнечное сплетение заставил девушку задохнуться, сбив дыхание. Пытаясь вздохнуть, она расслабилась, чем тут же воспользовался Дан, резко входя в глупую девчонку, решившую вдруг поиграть в сопротивление.

Дарайя от недостатка воздуха и так была на грани, а резкая, неожиданная боль толкнула её за эту грань, заставив отключиться. Может быть, и к лучшему, так как и одного момента той боли было слишком много, стерпеть большее было бы почти невыносимо. Легкий обморок спас её от дальнейшего ужаса и участия в происходящем.

В себя она пришла уже отползшей к креслу, на краю покрывала. Сидела, подтянув ноги к себе и обхватив колени руками, сжавшись в комок как можно дальше от насильника. Когда и как она туда отползла, как поправила сорочку, прикрывая грудь и всё остальное, Дарайя не помнила, как будто наблюдая сейчас за собой со стороны. Сосредоточившись на этой мысли, показавшейся ей самой важной в этот момент, девушка осторожно огляделась. На другом конце покрывала сидел ошарашенный Данкур, со странным лицом разглядывающий приличную лужицу крови, уже потемневшей и начавшей сворачиваться в центре многострадального покрывала. Почему-то эта чернеющая в темноте кровь обрадовала девушку. “Так тебе и надо! Отстирывай теперь это сам!” — подумала она с нервным весельем, вновь поразившись своей странной реакции, всё ещё продолжая параллельно смотреть на всё как сторонний наблюдатель, не вовлечёный в происходящее, не чувствующий почти ничего.

— Мне нужно в ванную, — каким-то мёртвым голосом, не выражающим никаких эмоций, произнесла Дарайя, находя взглядом свои панталончики…

И действительно ушла в ванную, где так же без всяких эмоций, аккуратно смыла с себя кровь, нашла какие-то тонкие салфетки, подложив их в бельё. Внизу всё болело, кровь ещё сочилась, ей просто нужно позаботиться о гигиене. Она бы с удовольствием отправилась к себе, подальше от незнакомца, в которого превратился когда-то обожаемый Данкур, который точно не стал бы бить женщину в живот, пусть и не сильно, не оставив даже синячка…