Денис Давыдов

Тщеславный барон, мечтавший овладеть Дрезденом, узнав из донесения Ланского о решительных и победоносных действиях Давыдова, страшно разгневался. Он оставил войска на марше и, заложив почтовых лошадей, помчался во весь опор в Саксонию. Под утро барон собственной персоной прискакал в Дрезден. Разыскав «дерзкого и непокорного» полковника, он с ходу обвинил его в трех тяжких проступках: во-первых, почему он осмелился без его позволения подойти к Дрездену, тогда как ему приказано было идти на Майсен? Во-вторых, кто разрешил ему входить в переговоры с неприятелем – сие ведь законом строжайше воспрещено! И, в-третьих, какое он имел право заключать кратковременное перемирие с французами, когда сам генерал Блюхер делать того не вправе? Причем третий поступок барон расценивал как государственное преступление, достойное строжайшего наказания.

Взбешенный, не терпящий возражений Винценгероде резко прервал объяснения Давыдова: «Довольно! Более я не позволю вам партизанить! Ни для кого нет отговорок в незнании приказов, издаваемых по армии. Я не могу избавить вас от военного суда. Немедленно сдайте команду вашу подполковнику Пренделю, а сами отправляйтесь в Калиш. Там, на главной квартире, быть может, к вам будут снисходительнее! Прощайте!» Не подав руки, барон повернулся спиной, показав, что разговор окончен.

Незаслуженно оскорбленный, со слезами на глазах, прощался Давыдов со своими боевыми соратниками, с коими довелось ему пройти долгий и тяжкий путь от родного, ставшего столь знаменитым Бородина вплоть до покоренного Дрездена, разделяя «и голод, и холод, и радость, и горе, и труды, и опасности». Ибо теперь он не просто расставался с подчиненными, а оставлял в каждом гусаре сына, в каждом казаке друга и кровного брата.

В Калише Давыдова принял начальник штаба двух союзных армий Петр Михайлович Волконский, ибо Пруссия к этому времени уже вступила в военную коалицию против Франции. Со вниманием выслушав разумные доводы полковника, Волконский тотчас обратился с его бумагами прямо к фельдмаршалу князю Кутузову. А Светлейший князь вскоре сам предстал пред императором защитником Давыдова, рассказав о доблестной службе пламенного гусара в тяжкие для Отечества времена, не забыв упомянуть при этом о недавнем успешном и бескровном занятии его отрядом Гродно.

Александр заслушал донесение главнокомандующего, ознакомился с бумагами, привезенными от Винценгероде, и рассудил это дело великодушно: «Как бы то ни было – победителей не судят».

Бродя по улицам Калиша, Давыдов слышал благодарственные молебны в честь взятия Дрездена, сопровождаемые оглушительными пушечными выстрелами. О покорении столицы Саксонии было обнародовано: «Генерал Винценге-роде доносит из Бауцена, что часть Дрездена, по правую сторону Эльбы, заняли его войска». И более ничего!

Вскоре Кутузов прислал за Давыдовым своего адъютанта. Фельдмаршал тепло принял Дениса Васильевича, заверив в полнейшем к нему расположении, и направил обратно к барону с предписанием возвратить ему прежнюю команду.

Однако Давыдову не пришлось более служить с боевыми соратниками. Винценгероде ослушался повеления фельдмаршала, власть которого была уже ограничена царем, и не возвратил полковнику его прежнюю партию, сославшись на то, что люди эти рассеяны по разным местам.

Пожелав участвовать в битвах с французами «с саблей в руках, а не в свите кого бы то ни было», Давыдов попросил разрешения у командования вернуться в свой родной Ахтырский гусарский полк. Ахтырцы находились в ту пору под предводительством корпусного генерала Милорадовича, высоко ценившего заслуги храброго партизана.

Ахтырцы Давыдова участвовали во многих жарких баталиях 1813 года на полях Европы.

В особенности памятны Денису Васильевичу сражение под Бриенном 17 января 1814 года и битва при Ла-Ротьере. После ряда побед Давыдов был удостоен наконец чина генерал-майора.

Гусар в Париже

Пока с восторгом я умею Внимать рассказу славных дел,

Любовью к чести пламенею И к песням муз не охладел, Покуда русский я душою, Забуду ль о счастливом дне, Когда приятельской рукою

Пожал Давыдов руку мне! Евгений Баратынский

Сражение за Париж началось 18 марта 1814 года. С севера во главе русской Силезской армии шел фельдмаршал Блюхер, а с востока наступали союзные войска под командованием австрийца Шварценберга.

На рассвете пушкари ударили по Бельвильским высотам, расположенным на восточной окраине города. Далее на Париж двинулся авангард русской армии. Фельдмаршал Блюхер, прозванный в войсках Форверц[8], повел штурмовую колонну с музыкой, барабанным боем и криками победного «Ура-а-а!» на крутизны Монмартра.