Читаем Денискины рассказы полностью

— Ещё бы не трудный, — вмешался папа. — Уж очень сложное правописание.

— Ну да! — сказал я. — Верно, Павля?

— Прямо беда, — сказал Павля, — я совсем измучился от этих занятий, похудел на двести граммов.

— Так что ж ты не пользуешься своими знаниями, Павлик? — сказала мама. — Ты почему, когда вошёл, не сказал нам по-английски «здрассте»?

— Я здрасте ещё не проходил, — сказал Павля.

— Ну вот ты арбуза поел, почему не сказал «спасибо»?

— Я сказал, — сказал Павля.

— Ну да, по-русски-то ты сказал, а по-английски?

— Мы до «спасибо» ещё не дошли, — сказал Павля. — Очень трудное пропоо-ви-сание.

Тогда я сказал:

— Павля! А ты научи-ка меня, как по-английски раз, два, три.

— Я этого ещё не изучил, — сказал Павля.

— Что же ты изучил? — закричал я. — За два месяца ты всё-таки хоть что-нибудь-то изучил?

— Я изучил, как по-английски Петя, — сказал Павля.

— Ну, как?

— Пит! — торжествующе объявил Павля. — По-английски «Петя» будет «Пит». — Он радостно засмеялся и добавил: — Вот завтра приду в класс и скажу Петьке Горбушкину: «Пит, а Пит, дай ластик!» Небось, рот разинет, ничего не поймёт. Вот потеха-то будет. Верно, Денис?

— Верно, — сказал я. — Ну, а что ты ещё знаешь по-английски?

— Пока всё, — сказал Павля.



Гусиное горло


Когда мы сели обедать, я сказал:

— А я сегодня в гости пойду. К Мишке. На день рождения.

— Ну да! — сказал папа. — Сколько же ему стукнуло?

— Девять, — ответил я, — ему девять лет, папа, стукнуло. Теперь десятый год пошёл.

— Как бежит время, — вздохнула мама. — Давно ли он лежал на подоконнике в ящике от комода, а вот, пожалуйте, уже девять лет!

— Ну что ж, — разрешил папа, — сходи, поздравь юбиляра. Ну-ка расскажи, что ты подаришь своему дружку в этот памятный день?

— Есть подарочек, — сказал я, — Мишка обрадуется…

— Что же именно? — спросила мама.

— Гусиное горло! — сказал я. — Сегодня Вера Сергеевна гуся потрошила, и я у неё выпросил гусиное горло, чтобы Мишке подарить.

— Покажи, — сказал папа.

Я вытащил из кармана гусиное горло. Оно было уже вымытое, очищенное, прямо загляденье, но оно было ещё сыроватое, недосушенное, и мама вскочила и закричала:

— Убери сейчас же эту мерзость! Ужас!

А я папе сказал:

— Оно ещё сырое. А я его высушу как следует и сверну в колечко, видишь, вот так.

Я показал папе. Он смотрел внимательно.

— Видишь? — говорю я. — Узкую горловину я всуну в широкую, брошу туда горошинок штук пять, оно, когда высохнет, знаешь, как будет греметь?

Папа улыбнулся:

— Ничего подарочек… Ну-ну!

А я сказал:

— Не беспокойся. Мишке понравится. Я его знаю.

Но папа встал и подошёл к вешалке. Он там порылся в карманах.

— На-ка, — он протянул мне монетки, — купи Мишке конфет. А это от меня. — И папа отвинтил от своего пиджака чудесный голубой значок «Спутник».

Я сказал:

— Ура, ребята! Мишка будет на седьмом небе. У него теперь от меня целых три подарка: значок, конфеты и гусиное горло. Это всякий бы обрадовался!

Я взял гусиное горло и положил его на батарею досушиваться. Мама сказала:

— Вымой руки и ешь!

И мы стали дальше обедать, и я ел рассольник, и вдруг мама положила ложку и сказала ни с того ни с сего:

— Прямо не знаю, пускать его в гости или нет?

Вот тебе раз! Гром среди ясного неба! Я сказал:

— А почему?

И папа тоже:

— В чём дело-то?

— Он нас там опозорит, — сказала мама, — он совершенно не умеет есть. Стонет, хлебает, везёт… Кошмар!

— Ничего, — сказал я. — Мишка тоже не умеет.

— Это не оправдание, — нахмурился папа. — Нужно есть прилично. Мало тебя учили?

— Значит, мало, — сказала мама.

— Ничему не учили, — сказал я. — Я ем как хочу. И ничего. Довольно здорово получается. А чему тут учить-то?

— Нужно знать правила, — сказал папа строго, — ты знаешь? Нет. А вот они: когда ешь, не чавкай, не причмокивай, не дуй на еду, не стони от удовольствия и вообще не издавай никаких звуков при еде.

— А я не издаю, — сказал я, — что, издаю, что ли?

— И никогда не ешь перед обедом хлеб с горчицей! — воскликнула мама.

Папа смутился. Ещё бы! Он недавно съел перед обедом, наверно, целое кило хлеба с горчицей. Когда мама принесла суп, оказалось, что у неё уже нет хлеба, папа весь съел, и мне пришлось бежать в булочную за новым. Вот он и смутился, но промолчал. А мама продолжала на него смотреть и всё говорила беспощадным голосом. Она говорила как будто бы мне, но папе от этого было не по себе. И мне тоже. Мама столько наговорила, что я просто ужаснулся. Как же теперь жить? Того нельзя, этого нельзя!

— Не роняй вилку на пол, — говорила мама, — а если уронил, сиди спокойно, не становись на четвереньки, не ныряй под стол и не ползай там полчаса. Не барабань пальцами по столу, не свисти, не пой! Не хохочи за столом! Не ешь рыбу ножом!

— А это вовсе не рыба была, — сказал папа, — и лицо у него стало какое-то виноватое, — это были обыкновенные голубцы.

— Тем более, — мама была неумолима, — ещё чего придумали, голубцы — ножом! Ни голубцы, ни яичницу не едят ножом! Это закон!

Я ужасно удивился и сказал:

— А как же голубцы есть без ножа?

Мама сказала:

— А так же, как и котлеты. Вилочкой, и всё.



Я сказал:

— Так ведь останется же на тарелке! Как быть?

Мама сказала:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Супермены в белых халатах, или Лучшие медицинские байки
Супермены в белых халатах, или Лучшие медицинские байки

В этой книге собраны самые яркие, искрометные, удивительные и трагикомичные истории из врачебной практики, которые уже успели полюбиться тысячам читателей.Здесь и феерические рассказы Дениса Цепова о его работе акушером в Лондоне. И сумасшедшие будни отечественной психиатрии в изложении Максима Малявина. И курьезные случаи из жизни бригады скорой помощи, описанные Дианой Вежиной и Михаилом Дайнекой. И невероятные истории о студентах-медиках от Дарьи Форель. В общем, может, и хотелось бы нарочно придумать что-нибудь такое, а не получится. Потому что нет ничего более причудливого и неправдоподобного, чем жизнь.Итак, всё, что вы хотели и боялись узнать о больницах, врачах и о себе.

Дарья Форель , Денис Цепов , Диана Вежина , Максим Иванович Малявин , Максим Малявин , Михаил Дайнека

Юмор / Юмористическая проза
Формула бессмертия
Формула бессмертия

Существует ли возможность преодоления конечности физического существования человека, сохранения его знаний, духовного и интеллектуального мира?Как чувствует себя голова профессора Доуэля?Что такое наше сознание и влияет ли оно на «объективную реальность»?Александр Никонов, твердый и последовательный материалист, атеист и прагматик, исследует извечную мечту человечества о бессмертии. Опираясь, как обычно, на обширнейший фактический материал, автор разыгрывает с проблемой бренности нашей земной жизни классическую шахматную четырехходовку. Гроссмейстеру ассистируют великие физики, известные медики, психологи, социологи, участники и свидетели различных невероятных событий и феноменов, а также такой авторитет, как Карлос Кастанеда.Исход партии, разумеется, предрешен.Но как увлекательна игра!

Александр Петрович Никонов , Анатолий Днепров , Михаил Александрович Михеев , Сергей Анатольевич Пономаренко , Сергей А. Пономаренко

Фантастика / Публицистика / Фэнтези / Юмор / Юмористическая проза / Прочие Детективы / Документальное / Детективы