Депеш Мод

09.00

Да, думаю я, ну и книга. Я откладываю брошюру в сторону, беру другую и сразу наталкиваюсь на фразу «Слово Иисусу Христу», о, думаю, это что — какая-то стенограмма, потом присматриваюсь — на самом деле там написано «Слава Иисусу Христу», так тоже интересно, думаю, хотя было бы интереснее, если это действительно оказалась стенограмма, представляете какие-то сборы, на каком-нибудь заводе, и вдруг ведущий объявляет — а теперь слово предоставляется товарищу Иисусу Христу. Регламент — десять минут. Думаю, этого было бы целиком достаточно.

— Откуда у тебя такие книги?

— Эту, которая про бомбы, я у Чапая взял. У него их там целая пачка была. А про Иисуса Какао дал.

— А у Какао откуда такие книги? — спрашиваю.

— А он, —произносит Вася, — с мормонами тусит. Хотя нет, не с мормонами, с этими, как их — с баптистами.

— А какая разница?

— Мормоны могут иметь несколько жён.

— Какао это не светит, — говорю. — Он полный мудак.

— Да, — соглашается Вася, — он полный.

— Знаешь, — говорит он мне, помолчав, — я тут читал книги богословов разных, тоже Какао приносил. Прикольные, в принципе, богословы. Только меня нервирует, что там постоянно, когда они цитируют библию, пишется на каждой странице «От Луки», «От Ивана», «От Матвея», понимаешь? Так, знаешь, будто в электричке кто-то идёт, продаёт яд и кричит — от тараканов! от крыс! от мокриц каких-нибудь! Понимаешь?

Я поражённо смотрю на Васю. «От тараканов»… Что у человека в голове?

09.30

Дождь было видно, ещё только он появился там — вверху, уже тогда было понятно, что всё это сейчас окажется здесь, среди нас, оставалось только ждать и вот, действительно — начинается дождь, мы выбегаем на платформу и бежим в направлении вокзала, возле дверей, под козырьком, стоит толпа сумасшедших утренних пассажиров, которые пытаются куда-то выехать из своей Узловой, дождь становится всё плотнее и плотнее, падает на нас, падает на вокзал, на электричку, на которой мы приехали, на нескольких мужиков в оранжевых жилетках, которые идут по платформе и будто не замечают весь этот дождь, всю эту толпу, я вдруг думаю, что на самом деле дождь не такой уж и холодный, нормальный дождь, падает себе, куда должен падать, что тут сильно заморачиваться, и я иду под ближайшие деревья, которые растут рядом со строением вокзала, Вася и Собака плетутся за мной, мы становимся под чем-то хвойным и смотрим из-под веток на тучи, которые разворачиваются и сворачиваются над бесконечными путями, проползают с севера на юг, с востока на запад, оставляя за собой мокрые цистерны и холодные потоки в сточных трубах, и когда всё это заканчивается, где-то через полчаса,

10.00

когда дождь останавливается и начинается нормальное летнее утро, выходной день, кстати, из вокзала выходит какой-то инвалид, или просто алкоголик, даже не знаю — очевидно, просто пьяный инвалид, в одной руке небольшой стул, а в другой — какую-то коробку, стул он ставит просто на платформу, садится себе и ставит перед собой коробку, раскрывает её, и — ничего себе — оказывается, что это патефон, настоящий старый патефон, как в телевизоре, одно слово, инвалид достает какую-то пластинку, что-то там крутит и машина вдруг начинает работать, кто бы мог подумать, он довольно оглядывает всех дембелей и всех мужиков в оранжевых жилетках, но никто не вдупляет, что это за инвалид и что это за патефон у него тут на платформе, тогда инвалид замечает нас и понимает —если в этом бестиарии кто-то его и воспринимает, то разве что эти трое сонные, мокрые, обездоленные придурки — то есть мы, и он улыбается нам, мол — давайте, пацаны, идите сюда, послушаем райские мелодии для инвалидов и юродивых, когда ещё вы такое услышите, идите-идите, не бойтесь. Мы подходим к нему, он нам и дальше улыбается, хотя, может, он на самом деле и не нам улыбается, ну, всё равно приятно, что не говорите, мы садимся рядом и слушаем его жёсткое, подранное и потрёпанное виниловое ретро, Собака тоже улыбается и вообще распускает сопли, и я так себе думаю — что вот и дембели, и оранжевые мужики, и мокрые деревья, и холодные потоки — во всём этом будто бы ничего и нет, ну, нормальные мужики, нормальные дембели, потоки нормальные но вместе с тем, я сижу сейчас тут — на этом вокзале, рядом с незнакомым мне инвалидом, слушаю говённое, в принципе, ретро, но есть в этом что-то правильное, именно так всё и должно быть, и убери отсюда сейчас потоки, или убери отсюда оранжевых мужиков — всё сразу исчезнет, радость и спокойствие держатся именно на большом логическом объединении тысячи никому не нужных, аномальных шизофренических штук, которые, слившись во что-то единое, дают тебе, в конце-концов, полное представление о том, что такое счастье, что такое жизнь, и главное — что такое смерть.

Эпилог №1

10.45