Деревенский дурачок

Разинув рты, они так и застыли от удивления, а я спокойно надел пиджак, вышел и прикрыл за собой дверь.

На Елисейских Полях еще можно было увидеть конские яблоки: туристы катались до площади Звезды и обратно в повозках, запряженных лошадьми. Из серой массы выделялось яркое пятно. Ни один кучер не мог сравниться с Рашель Доранж, бывшей цирковой наездницей. Рыжая, в котелке, пестрых шароварах и оранжевой куртке, она гордо пощелкивала кнутом. В наш век автомобилей она одна хранила верность прошлому. Еще в шестидесятые я видел, как она правит своим росинантом среди потока машин.

Я шел мимо частных гостиниц, вскоре исчезнувших или переменившихся, мимо трехэтажного прямоугольного здания магазина тканей, где их продавали на метры, мимо барочного зеленого фасада кондитерской Сирдара, мимо помпезных кинотеатров и крытого рынка Лидо. Около любимой дамами чайной «Маркиза де Севиньи» я свернул на улицу Вашингтон. Вот здесь, в доме под номером десять, я жил, то есть, простите, живу в 1953 году. На той стороне улицы в газетном киоске я заметил господина Альбера, как всегда небритого, в засаленном берете. Кроме газет, он торговал дровами и углем. Дверь моего дома была заперта. Я взглянул на окна пятого этажа, на узкую галерею, идущую вдоль всего фасада.

Войти я не решался. Или попробовать? Но страх пересиливал любопытство: каково это встретиться с собой прошлым лицом к лицу? Я не спеша пошел дальше. Постоял у витрины кондитерской Фаге. Снизу из подвального этажа доносился вкусный запах: там варили варенье. Принюхался: кажется, малиновое. И остолбенел. Из булочной на углу с улицей Лорда Байрона вышел узколиций бледный мальчик — то ли недовольный, то ли погруженный в мечты, в коротких штанах из серого джерси, со светлой косой челкой а-ля Марлон Брандо. Сомнений нет, это я.

Мальчик прошел мимо, не взглянув на меня, некоторое время я шагал за ним следом. Внезапно он с тревогой обернулся, и только я открыл рот, чтобы спросить, как пройти на соседнюю улицу, в надежде услышать голос себя семилетнего, как он побежал к дому, судорожно нажал кнопку звонка и в один миг исчез за дверью. Дядя, пристающий с расспросами, явно его напугал. Я вспомнил, как однажды меня действительно до смерти перепугал какой-то неприятный тип. Я возвращался из булочной, а он странно уставился на меня, а потом шел за мной по пятам до самого дома. Чего ему было нужно? Я уже тогда не доверял чужим людям.

Новая встреча потрясла меня не меньше предыдущей. Я снова вернулся поздно на авеню Поль-Думе. В прихожей было темно. Я не стал включать свет. Пошел на ощупь по длинному коридору. Заметил яркую полоску под дверью моей спальни. Значит, Луиза еще не спит. Подойдя поближе, различил голоса: Луиза всхлипывала, Одетта визжала и вопила, как сумасшедшая, Галюша что-то возмущенно басил. Я подкрался по-кошачьи и стал подслушивать, что это они говорят в мое отсутствие, собравшись ночью в моей спальне.

Галюша. Говорю вам, он шпион!

Одетта. Он сам дьявол, дьявол!

Луиза. Вот увидите, он все объяснит.

Галюша. Тут нечего объяснять!

Луиза. Что вы задумали?

Галюша

. Позвоню моему другу из Министерства внутренних дел. Деточка, мы должны принять меры, ситуация чрезвычайно серьезная.

Одетта. Против дьявола полиция бессильна!

Галюша. Да успокойся ты, ради бога!

Одетта. Дьявол появляется и исчезает по своей воле, кто может ему помешать?

Галюша. Посуди сама, что дьявольского в этих книгах?

Одетта. Ты забыл о чернокнижниках!

Луиза. Мадам, прошу вас…

Галюша. Луиза, укутайте ее шалью. Разве вы не видите, она дрожит от холода.

Одетта. От холода? В адском пламени?

Я резко распахнул дверь. Все трое оцепенели. Одетта затопала ногами, завопила и повалилась на ковер. Луиза, взглянув на меня с ужасом, склонилась над ней и попыталась успокоить. Растрепанный Галюша стоял посреди комнаты и изничтожал меня взглядом. Они открыли секретер с помощью ножниц. Обнаружили мои книги, перелистали их, прочли несколько глав, растерялись и ополоумели. Галюша решил, что это прогнозы иностранной разведки. Одетта заподозрила вмешательство темных сил. Луиза не знала, что и думать. Именно такой компании не хватало человеку, который живет неизвестно где, неизвестно когда, раздваивается и троится. Я заговорил первым:

— Отлично! Стоит мне уйти, вы роетесь в моих ящиках!

— Мы обнаружили такое, что можем не просить у вас прощения.

— Что, скажите на милость?

— Не разыгрывайте оскорбленную невинность! Откуда у вас эти книги?

— А вы их уже прочитали?

— Поверьте, мы прочли вполне достаточно.

— Конечно. Вы просто не могли оторваться!

— Хватит изворачиваться и хитрить, отвечайте прямо!

— Объясните нам, в чем тут дело, — в голосе Луизы слышалась мольба.

— В этих книгах собраны предсказания.