Деревенский дурачок

Нежась в мягкой постели в просторной комнате, залитой ярким солнцем, я мысленно переживал все перипетии путешествия во времени. Потом не спеша встал, принял ванну и облачился в один из шелковых халатов моего нового хозяина. Мне предстояло обзавестись приличной одеждой; Одетта собиралась заняться моим гардеробом и походить со мной по магазинам. Драгоценные пророческие книги я бережно запер в золотистый секретер. Мне нравилось, что я обладаю тайным знанием, и хотелось извлечь из него как можно больше пользы. Подумать только, я ведь неожиданно для себя стал пророком и спокойно жил в прошлом без привязанностей и забот, без документов и денег, словно беспечный гость. Интересно, окажись я при дворе Генриха IV, сумел бы я остановить Равальяка? Говорят, короля предупреждали, что на него готовится покушение, но он не придал этому значения. А вот я сумел бы его оберечь. Придумал бы какую-ни-будь хитрость. Очистил бы улицу Феронри от народа и экипажей. Только по причине сутолоки убийце удалось вскочить в королевскую карету и зарезать монарха. Что бы произошло, если бы Генрих IV правил гораздо дольше? Если бы не убили Юлия Цезаря? Если бы уцелел Робеспьер? Последнего я заставил бы расправиться с Конвентом 9 термидора. Пять тысяч вооруженных рабочих и ремесленников ждали его приказа, но напрасно: нерешительный от природы, он все медлил. Я пробрался бы к Робеспьеру в ратушу и вдохновил бы на вооруженную борьбу. Я представил себе его: близорукий, в синих очках с толстыми стеклами, он часто раздражался, страдал от язв на ногах, пудрился, ел апельсины, каждую минуту боялся, что его пырнут ножом, интриговал, злоумышлял, таился. В конце концов мне удалось бы его убедить: «Поверьте в свои силы и в свою правоту, покончите с революцией и перебейте экстремистов!» Господи! Будь я рядом с Робеспьером, Наполеон не пришел бы к власти! Мне самому стало смешно: какая наивность! Разве я в силах изменить ход истории? Вот, к примеру, я здесь, в 1953 году, но мне ни за что не предотвратить высадку солдат в Дьенбьенфу.

В отличие от меня у Галюша не было времени валяться в постели. Он писал статьи для «Фигаро», рыскал по городу, бывал на официальных и светских раутах, кому-то тайно назначал свидания, добывал сведения в приватных беседах с высокопоставленными лицами. Он был вхож в министерские кабинеты. Водил знакомство кое с кем из депутатов. Свой человек за кулисами, он приятельствовал с актерами и художниками. Завтракал с владельцем крупного издательства. Обедал с генералом. Получал отовсюду тьму приглашений. Копил информацию, знал все сплетни, высказывал свое мнение с глубокомысленным видом, наставлял, предрекал, ошибался, изредка бывал прав и очень гордился своей проницательностью. Именно я создал ему репутацию непогрешимого оракула, впрочем, это входило в мои обязанности. Но виделись мы с ним редко, большую часть дня я был свободен. Утром мы разговаривали минут пять, потом я набрасывал пару страниц на заданную тему — на самом деле попросту списывал нужную главу из книги, слегка подпустив туману. И пока работал, запирался в комнате на ключ. Готовую, слегка подправленную рукопись вкладывал в папку и отдавал Одетте. Я ни разу не видел, как за папкой приходит курьер, но, скорей всего, Галюша получал пророчества с курьером. Что я делал потом? Развлекался. К примеру, шел в гигантский кинотеатр на площади Клиши, который к девяностым давно уже сровняли с землей.