Деревенский торгаш

Зачерпнув из бадьи меду на ложку, тот поднял ее к свету высоко над бадьей, и чистый, прозрачный, как янтарь, мед свис с ложки в виде сталактита.

— Што-о-о?.. — горделиво спросил он, любуясь им. — Сорный, ась?.. У Захарки, скажешь, такой же?..

— У всякого свой сорт, братец!..

— Такой же, што ль, ну-ко?..

— Энтот почище… чего говорить? И тебя похвалить надоть!..

— А-а!.. А ну-ко, поешь!

— Закусим… ужо хлебца бы!

— Ешь, не разорвет; мед-слеза!..

— Сжога живет у меня со сластены-то!

— Е-ешь!.. не ломайся!.. — И, зачерпнув меду на ложку, он подал ему.

— Ин быть по-твоему!.. — И, перекрестившись, Прохор Игнатьич слизнул мед с ложки и медленно засмаковал его.

— Што-о? Не липа, а?..

— Скус… того… точно!.. — медленно и, видимо, с наслаждением глотая его, ответил Прохор Игнатьич.

— У Захарки небось энтакой же, ну-ко?

— Што ты Захаркой-то мне в нос тычешь… Энто, братец, значит, по сорту, таперича хоша бы всякий товар возьми, оно выходит — и доброты одной, и цены одной, а потому только сорт!..

— Твоему Захарке… знаешь што, а?.. Вот штоб мне лопнуть, с места вот штоб мне не сойти… экого меду в жисть не видать. Захарка, хе-е!.. Мой мед таперича в Бейске аль в Томске, да куды хошь поди, на том стою!.. За-ахарка!.. У меня заведёнье-то, слава те, господи, отцовское; наша-то пчела таперича, если тебе сказать, какая она…

— А какая?.. — с иронией прервал Прохор Игнатьич, все время молча слушавший его.

— Какая?.. то… то… наша-то пчела, знашь таперича, што…

— Пчела как пчела!.. Известно, творение у всех одной масти…

— Одной!.. Нет, видать, не одно-ой… Наша-то пчела таперича, к примеру сказать, самая… п-палитурная!.. А то у Захарки!.. Захарке-то до энтаких медов ишшо расти и расти надоть!..

— Э-эх ты-ы… Мартын малоперый! — качая головой, прервал его Прохор Игнатьич. — Слушаю это я твой разговор и в толк не пойму единственно по неразумению!.. Мед как мед, пчела как пчела — и весь разговор; и никакой то-ись особенности нет, окромя, значит, той, что у всех избы в шапках, а на твоей зимой и летом плешь!..

— Изба!.. Ты на завод гляди!..

— Любопытно, где он!.. то-ись, в каком у тебя царстве… Покажешь?.. Из-под ручки гляну!..

— А пасек-то!.. нешто не завод?..

— Богатей!.. чего!.. трем-то бабам унести ли в подолах завод-то энтот, а?..

— Смейся-а-а! — обидчиво ответил он, весь покраснев.

— Слушать-то тошно!.. смерть это моя… как ваш брат ломаться начнет… то-ись… вот тьфу!.. и весь ты тут, а тоже: я-ста да мы-сто!.. Говори-ко лучше, што за пуд-то хошь… сулил по три отдать!.. За ценой не гнаться!

— Ка-а-ак?? За экой-то мед такая цена?.. Бери его с глаз!..

— О-о… што круто больно!..

— Бери, бери и глаз моих без пути не мозоль, ступай и с ним вместе… только мух нагнал… товар опакостят!.. — желчно произнес он.

— Ты говори!..

— Даром-то зубы языком обивать ста-а-ану?.. Жди!.. Берешь три — и деньги возьми: нет — отваливай… разговор короткий!

— Все ж поговорить надоть…

— Хвасню твою на уши мотать, што ль?..

— Как же оно так-то?.. Этак-то ты настоящую цену клади!

— Говорил я тебе аль нет?..

— Говорил… да эк-то, брат, накла-а-а-адно!..

— И поди с богом. Иного разговору не будет?

— Поторгуемся… не так же с ветру… зря, значит…

— Разговаривай… послушаем…

— Накла-а-а-адно… эк-то!.. и ей-богу!..

— Мы уж слышали это, а ты вот новое слово выдумай… попотей!..

— Какое ишшо слово?..

— Бери-ко бадью-то!.. Киш вы… о-о, штоб вас, тьфу-у! В самый рот… а-а-а, нечисть… тьфу!.. — говорил он, отплевываясь от залетевшей в рот мухи и отмахивая их от усов, на которых налип мед. — Ну, што стоишь?.. Где зудится?.. — насмешливо спросил он.

— Нет, брат, эк-то станешь продавать свое добро, так век из дерюжной обуви не вылезешь, — с раздумьем произнес он, отводя свои глаза от насмешливого выражения Прохора Игнатьича в сторону.

— Иного и сукна не наткано ишшо на кафтаны вашему брату… по той вере, што, поколь свет стоит, мужику шелков не потребуется… так точно!.. А вот бери-ко бадейку-то, да и наше с кисточкой… никто за ворот не держит…

— Што ты гонишь-то? Дай одуматься!

— А чего тебе торчать-то без пути… Ведь хмелю у меня не растет, тычин не требуется, а на мой бы ум, коли цену дают, так и брал бы да брал, и меня бы в сердце не вводил, а то ведь… ой!.. смо-отри!.. и того не дам!.. — И он, прищурив глаза, с злою улыбкой посмотрел на него.

— Куды деться-то?.. — как бы про себя, промолвил мужик, с раздумьем посмотрев в сторону и медленно почесывая в затылке.

— Про то и говорю: приде-ошь!

— О-о-а-ах!.. горе одно!.. Ты подумай, каково оно!.. Ведь этот бы таперича мед в городе… сколь бы я выбрал, если б по фунтам, а? Да и пудом меньше десяти ни в жисть!

— Кто ж те держит — и вези!.. Это от своей бы прибыли да я б душу заклал!..

— Вези… хе-е!.. Когды уедешь да когды приедешь, а што есть-то станешь?..

— Меду — целый завод, а чего есть, говорит. Сме-ешной ты человек… на диво! и ей-богу!..

— Смейся-а!..

— И ей-богу, смешно… еда самая то-ись… царю лучше не требуется, а ты неуж хлеба хошь?..

— А чего ж?..