Деревянная книга

Он приблизился к девочке, простер над ней правую руку и зашептал заклинание, а под простертой рядом левой рукой представил четко, до полной яви, такую же девочку, только из дерева. Потом он медленно стал сближать руки, удерживая образы, пока две их не слились в одну. И та, что металась в бреду, успокоилась, вытянулась и постепенно перестала дышать. Тело ее одеревенело, а сердце перестало биться. Светозар знал, что она дышит, но так мало и незаметно, что похожа на мертвую, и сердце ее делает один едва заметный удар вместо четырех.

Он приготовился в дорогу. Сзади, за опоясывающую рубаху веревку засунул топор, сбоку приладил меч и посох. Сама по себе эта ноша уже была весомой, но Светозар не мог ее оставить: в их предстоящем походе каждое лезвие было драгоценным, и это была последняя память о дедушке. Потом он взял девочку на руки и понес. Вот когда пригодилась ему выносливость, умение поочередно расслаблять мышцы на ходу, и все то, чему учил его Мечислав. Светозар не успел пройти обряда посвящения в воины, он только готовился к этому, но уже умел многое из того, чем должен владеть Перунов сын: стойко терпеть голод, холод, жару и жажду. Мечислав научил его плавать, долго находиться под водой, дыша через камышовую трубку. Уметь маскироваться, оплетая себя веревками из пырея, незаметно передвигаться, находить целебные и съедобные коренья, слушать ухом землю, различать и подражать голосам животных и птиц. Он освоил приемы с копьем и рогатиной, уклоны, перехваты, броски. Теперь вот дошла очередь и до настоящего боевого меча, и ежели б не…

– Ты не волнуйся, дедушка, – шептал отрок, – я все помню, все сделаю, как надобно…

Пот сбегал по его лицу и спине, ветки стегали глаза, ноги норовили зацепиться за все коряги на пути, но он упорно шел, позволяя себе лишь малые передышки. В голове уже мутилось, и он не заметил, как появились мужчины, охранявшие лагерь беженцев. Приняв девочку, они уложили обоих на подстилку из травы, и Светозар только успел прошептать:

– Отцу Велимиру… он поможет… Скажите, что я ее заколодил…

И провалился в черную яму сна, похожего на небытие.

Глава шестая. Кочевая жизнь

– Оттого и погубили вас супостаты, что пуще всего боялись ведовства вашего, которое теперь бесовством нарекают. Византийской вере народ покорный, рабский надобен. А какой раб из ведуна, что поболе князя и епископа ихнего смыслит? Опасен для власти такой человек, потому и убивают нещадно…

Волхв Велимир

Отец Велимир вылечил девочку. Ее звали Ивицей, она и впрямь походила на молодую ивушку: токая, гибкая, со струящимися волосами. Но в глубине больших зеленоватых, как у русалки, очей жили скорбь и страх: хату сожгли, отца зарубили, братьев забрали в княжеское войско. От Ивицы узнали беженцы о событиях на Перуновой поляне и относились к девочке со всей чуткостью, стараясь заботой и лаской залечить ее душевные раны. Первое время она, съежившись в комочек, только молчала и часто плакала. Светозар после гибели Мечислава тоже ходил подавленный.

– Не думал я, что переживу Мечислава, – качал головой отец Велимир. – Одначе не надо так убиваться, детка. О такой смерти только мечтать можно. Ушел наш Мечислав, как истинный воин. Все переживал, что не погиб на поле брани, а должен помереть от старости. Да вишь, вознесся прямо к Отцу-Перуну в огненном пламени. Будет теперь Мечислав состоять на вечной службе в его небесном войске. Так что не тужи, а радуйся благой смерти своего наставника. И не впадай в уныние, Мечиславу сие не понравится. Лучше давайте-ка с Ивицей помогите мне, старику, управляться с больными и ранеными…

Их, и правда, было немало, потому что люди шли, подвергаясь многим опасностям, и не всегда удавалось остаться незамеченными. Тогда только луки, мечи и топоры могли защитить их от мелких вооруженных отрядов и просто лихих людей, промышляющих грабежом и разбоем на больших дорогах.