Деревянное море

То и заладил – в течение, может, секунд пяти я видел моего дружка Сэма Байера лет этак пятнадцати, он стоял у забора в чем мать родила и писал. Кажется, я расхохотался и открыл рот, но времени подумать об этом у меня не было, потому что Сэм тут же исчез. На лужайке возник дешевенький надувной бассейн. В нем резвились двое малышей. Резвились-резвились, да и растворились в воздухе.

– Это глупо! – сказала Паулина и выбежала вон. Чуть позже раздался телефонный звонок. Магда пошла ответить. Джи-Джи встал у меня за спиной.

– Они возвращают внешний мир в настоящее время. Но им приходится делать это медленно, как ныряльщик, который поднимается с большой глубины. Поэтому я тебя торопил – надо было вернуться сюда, пока это не началось. Им нужно исправить то, что насрал Астопел.

– И пока мы в доме, с нами ничего не может случиться?

Он помотал головой.

– Но окажись мы снаружи…

– И нам бы не поздоровилось. Видимо, это и произошло с татуировкой Паулины.

История моего заднего двора за несколько минут. Тридцатилетняя история Крейнс-Выо за несколько минут. Что происходило в городке, пока мы тут смотрели из окна? Я бы все на свете отдал за то, чтобы находиться в эти минуты на Мейн-стрит!

– Значит, они возвращают мир в настоящее время? В сегодняшний день?

– Ну да.

– Они – это те самые пришельцы?

– Ага.

– Но почему тогда ты до сих пор здесь?

– Потому что я тебе нужен, дядюшка Фрэнни.

– Как опухоль мозга.

Тем временем перед глазами у нас появился бассет, завалился на траву, принялся чесаться и исчез. Пожалуйста вам Судья. Пес принадлежал семейству Ван Гельдеров, которые владели домом до меня. Этот пес прославился на весь город тем, что его без конца сбивали легковушки и грузовики, но он оставался живехонек. От него почему-то всегда воняло болотной тиной, наверно, он так расплачивался за свои девять жизней. Судья умер естественной смертью в глубокой старости. Это случилось за месяц до того, как Ван Гельдеры съехали отсюда.

Когда забор снова покраснел, возле него опять появилась моя старая газонокосилка. В кухню вернулась Магда с переносным телефоном.

– Это Джордж. У него что-то важное. Я взял трубку. Джи-Джи вернулся на свое место за столом и стал доедать блинчики.

– Привет, Джордж. Случилось что-нибудь?

– Пес вернулся, Фрэнни. Сидит у моих ног.

– Твой пес? Чак?

– И Чак, и Олд-вертью. Сидят рядышком у меня в гостиной. И он живой, Фрэнни. Олд-вертью снова живой. Здесь у меня есть еще кое-кто, с кем тебе надо встретиться. Он-то их и привел. Говорит, что знаком с тобой. Его зовут Флоон.

– Каз де Флоон, – донесся до меня голос Флоона.

– Сейчас буду.

Я нажал кнопку отсоединения, и рука моя бессильно упала.

– Что, появились друзья Джи-Джи? – спросила моя красавица жена.

– Ага. Один из них у Джорджа. Мы сейчас за ним съездим.

Мы с мальчишкой стояли по безопасную сторону входной двери. Я сжимал ладонью дверную ручку, Джи-Джи – булочку с корицей, которую Магда подогрела и дала ему на дорогу.

– Думаешь, теперь можно?

Он откусил от булочки едва ли не половину и заговорил с набитым ртом:

– После того как твой забор покраснел, мы долго смотрели, не изменится ли что еще. Выходит, на дворе опять день сегодняшний. Послушай, есть только один способ выяснить.

Я сощурился – почти зажмурился – и распахнул дверь. Видимо, я полагал, что если снаружи меня поджидает конец света или существа из других миров, то, закрыв глаза, я их отпугну.

Все снаружи было в полном порядке. Я перевел дух. Как в точности выглядел Крейнс-Выо, или по крайней мере моя улица, за день до этого? У дома напротив припаркован белый «сатурн», а вовсе не «ягуар» моего отца. Есть. На веранде соседнего дома висит огромный гамак. Есть. На подъездной дорожке – мой мотоцикл, похожий на злобную желтую жабу. Есть. Полет нормальный.

Я медленно и осторожно стал спускаться по ступеням крыльца. Когда я поставил ногу на последнюю – в нескольких дюймах от «террор-фирмы»[101],– что-то ухватило меня за плечо и потащило назад:

– Берегись!

Я так испугался, что забыл свалиться от инфаркта. Джи-Джи зашелся в приступе идиотского смеха. Я схватил его руку на моем плече и собрался было перебросить через себя, но он заорал:

– Не надо. Моя коленка! У меня коленка раздолбана!

– Ты зачем, паразит, это сделал? По-твоему, это смешно, да?!

– Успокойся. Я пошутил. Держи хвост пистолетом.

– Это когда тут вся эта херня творится? Ты что, совсем глупый?

– Нет, дядюшка Фрэнни. Ведь я – это ты.

– Вот и веди себя соответственно. Я хочу сказать… Слушай, пошли скорей и хватит дурака валять, ладно?

Из окна нашей спальни послышался голос Паулины:

– Пока, Джи-Джи! До скорого!

Она опиралась о подоконник, и, ей-богу, рубашки на ней не было.

– Пока, Паулина! Я скоро.

– Давай возьмем «дукати». Так будет быстрее. Он помотал головой.

– Плохо придумал, босс. Лучше пешком.

– Почему это?

– Погляди вокруг. Обрати внимание на деревья и дома. Возврат к настоящему все еще продолжается, ты сам разве не видишь? Мы пока еще не обрели полной силы.