Дерево ангелов

— Да нет же, не приедет Николай в Англию! Мне известно из надежного источника, что премьер-министр был бы не против, но король не хочет принимать своих царственных родственников. Говорят, он опасается, как бы неприязнь к русской царской фамилии, широко распространенная среди британской общественности, не подорвала авторитет монархии как таковой. Разумеется, король не может прямо отказать в гостеприимстве своему державному кузену — ответственность за это решение возьмет на себя правительство. Министры сошлются на общенародные настроения. В результате все остаются в выигрыше, за исключением царя и его семьи, которым придется жить изгнанниками в собственной стране.

Нина наблюдала, как Фрэнк отлил чаю из своей чашки в блюдце и, нагнувшись, поставил его перед старым терьером по кличке Бамбл. Пес понюхал блюдце и принялся лакать.

— Я делюсь своей порцией с ним. — Фрэнк похлопал пса по спине, и тот тихо зарычал в ответ. — Чай предотвращает чумку. Четырнадцать лет уже этот прохвост со мной, в свое время он был отличным крысоловом. Только с детьми плохо ладит, увы… — Он посмотрел на нетронутую чашку Нины. — Ты точно не хочешь перекусить?

— Точно, спасибо.

— Смотри, заработаешь анемию, — нахмурился Фрэнк. — На прошлой неделе я говорил с врачом, и он предупредил, что теперь резко возрастет число больных анемией, а все из-за того, что люди отказываются есть новый хлеб — серый, из муки грубого помола. Доктор убеждает своих пациентов, что этот хлеб богат железом и очень полезен для пищеварения.

Нина вынула из кармана конверт.

— Вот, принесла, чтобы ты прочел. У Ричарда есть к тебе вопрос.

— Где он сейчас? Хотя, наверно, это военная тайна.

— Ричард был во Франции, а сейчас вернулся. Он звонил вчера, и я сказала, что еду к вам. Он передает привет.

Фрэнк надел очки.

— Читать письма Ричарда всегда удовольствие. Его письма из России были бесподобны, мы с Мэгги даже подумали, что ему надо бы написать книгу. — Он вытащил письмо из конверта, а через минуту фыркнул от смеха и начал читать вслух: — «Один офицер-индус из Бомбея привез мне баночку настоящего карри — восхитительного, но такого острого, что у меня из глаз брызнули слезы, чему он несказанно удивился. Этот индус пытался объяснить мне свои религиозные верования, которые как-то связаны со способностью узреть в конечном бесконечное. Я своим умишком с трудом понимал его чересчур отвлеченные рассуждения. Я всегда считал индуизм суровой религией, в которой вплоть до установления британского владычества практиковался варварский обычай «сати» — самосожжения вдовы на погребальном костре вместе с телом мужа. Как, должно быть, бедные жены радели о том, чтобы их супруги жили подольше! Только представь, что ты должна была бы броситься на мой погребальный костер… Индус ответил, что этот обычай был распространен в Индии отнюдь не повсеместно, и еще рассказал мне о другом обычае под названием «джаухар», распространенном в эпоху ислама — когда жен воинов, которые должны были пасть в битве, сжигали заранее, чтобы спасти их от плена и бесчестия…»

Фрэнк усмехнулся, а потом продолжал:

— «Этот индус — поразительно начитанный малый. Он знает не только древних греков и наших викторианских поэтов и романистов, но и твоего соотечественника Толстого. Он горячий сторонник Махатмы Ганди, который во время своей учебы в Лондоне, оказывается, был верным членом Лондонского вегетарианского общества. Мой индус очень хочет поближе познакомиться с Обществом, и мне пришлось разочаровать его, признавшись, что я ничего о нем не знаю. Но я тут подумал, не могут ли Фрэнк с Мэгги познакомить его с кем-нибудь? Спроси у них, пожалуйста, при случае».

Фрэнк хмыкнул и покивал.

— Я действительно кое-кого знаю, например Беренис Олифант. Ей, наверно, лет девяносто, и, по всей видимости, она была членом Общества в то время, когда мистер Ганди учился в Лондоне. Ее муж, маленький, тщедушный человечек, тайно… — Подняв глаза, Фрэнк запнулся и снял очки. — Господи, Нина, у тебя совершенно измученный вид! Ну-ка марш в постель! Мэгги, может быть, вернется через несколько часов, и она рассердится, что я заставил тебя ждать.

Он проводил ее до лестницы.

— Смотри не обожги ноги — я слышал, Мэгги говорила Эллен положить в постель металлическую грелку.

Когда на следующий день Нина спустилась к завтраку, Фрэнк уже уехал в суд. Мэгги, как обычно, была вся в своей работе.

— Женщины на заводах работают в ужасающих условиях, — сообщила она. — Мало того что из-за химикатов их здоровье постоянно под угрозой, так еще происходит столько несчастных случаев. В газетах редко пишут о них, а на самом деле их полным-полно. На одной фабрике, к примеру, произошел взрыв и начался ужасный пожар. Начальство что-то там напутало, и полиция отказалась открыть ворота, в результате женщины, оставшиеся внутри, сгорели заживо.

Рука Нины дрогнула — ложечка звякнула о фарфоровую рюмку для яйца. Ей пришлось отвести взгляд от кучки ломаной скорлупы из-за внезапно накатившей тошноты.