Дерево Джанфия

- Твоей вины тут нет, - сказал Алек Изабелле. - И нечего себя корить. Остается лишь гадать, почему она так поступила.

Затем он вышел, сославшись на температуру, но обещал попрощаться со мной.

- Ах ты бедняжка, - чуть не плача, сказала Изабелла. - Я тебя пригласила оглохнуть, а тут такое горе!

Я ей не сказал, что в случившемся есть и моя вина. Пробудив тьму, я, сам того не желая, обрек Марту на смерть. Сути этого процесса я не понимал, видел лишь результат, но и этого было достаточно. Не сказал я Изабелле и о том, что дерево джанфия, по-видимому, заболело и его дни сочтены. Гниют листья и цветы, и пахнет уже не сладко, а едко. Это сделали мои вибрации. А может, причина в том, что джанфия попала в фокус моего невезения и сгорела, как спичечная головка в фокусе лупы под солнцем.

Как бы то ни было, через ту лупу я разглядел врага в самом себе. Да, той могучей силой, что медленно убивала меня, тем мучителем из теней был я сам. И, выведя его на чистую воду, я не избавился от него, нет. Напротив, добавил ему сил.

- Ах, Марта, Марта, что же ты наделала, глупышка...

Изабелла заплакала, а я подумал, что это не поможет ни ей, ни Марте.

Вскоре по пыльной дороге прикатил нарядный красно-белый автомобиль и весело засигналил. Улыбчивый водитель, забирая мой багаж, воскликнул:

- До чего же прекрасный денек! Ах, до чего же прекрасный денек!