Дерево и пень [СИ]

Тем временем в магазине дяди Стасика Арнольд уже снял с себя Катю и благополучно вел с ней задушевную беседу на тему — куда могло деться завещание:

— Я думаю, — мечтательно сказала Катя, — что он мог купить водонепроницаемый пакет и запихать завещание в него, а пакет с завещанием спрятать, например в бачке унитаза.

— Ну это уж слишком! — ответил Арнольд, — согласись, что дядя Стасик человек эксцентричный, но не настолько. И потом у него не так много наследников.

— Что правда, то правда, — сказала секретарша, — ты кстати в курсе?

— О чем?

— О нашей бухгалтерше.

— В смысле? По моему она больше не совалась в приемную после того как увидела тебя на мне верхом, — рассмеялся Арнольд.

— В том то и дело, она не совалась потому что ее больше не видели в бухгалтерии.

— Как? — она уволилась?

— Нет — ее увезли на скорой с сердечным приступом! — весело сказала Катя.

— Не пережила бедняжка, — скорчился Арнольд, — давай пошлем ей цветы.

— Ага, каллы, а в них запихаем резиновый член, — продолжала глумиться секретарша.

— И вазелинчику, вазелинчику, — раздался голос в приемной.

Катя и Арнольд обернулись. В дверях стоял адвокат Булюкин. Немолодой господин с отменным чувством юмора:

— Чуть не уморили бухгалтершу и веселитесь? — сказал он.

— А то, — ответила Катя, — она не перенесла зрелища, когда Арнольд искал завещание у меня под юбкой.

— А оно ведь так и не нашлось, — сказал Арнольд.

— Я тоже безуспешно перерыл все свои папки, сейф…

— А в бачке сливном не искали, — сказала Катя и прыснула.

— Какая хорошая идея, ведь Стасик вполне мог запихать его туда. Хорошее место для хранения завещания…, — изрек Булюкин.

— У меня есть ключ от президентского сортира, — сказала Катя, — пойдем посмотрим?

Трое направились в клозет и вскрыли бачок. Разумеется там ничего не оказалось. Вернулись в приемную они раздосадованные:

— Да, мы плохо думали про дядю Стасика, — запихать завещание в сортир было бы чересчур, — сказал Арнольд.

— Разумеется чересчур, — раздался в приемной голос счастливого и помолодевшего дяди Стасика. Он стоял посреди помещения в спортивном костюме и излучал в разные стороны. Его желанию жить в этот момент можно было только позавидовать, настолько шикарно он смотрелся, — я его уничтожил.

— Что?!!! — хором сказали все трое. Причем скорее их шокировал не факт гибели несчастной бумажки. Они осознали что весь день гонялись за некой химерой. Причем у этих поисков были случайные жертвы.

— Ну… Я подумал что оно теперь не нужно, — ответил дядя Стасик.

— Как вы могли… Мы беспокоились, — сказал Арнольд, — перерыли весь офис.

— Ага, даже у Кати под юбкой посмотрели, — сообщил Булюкин.

— И что, там тоже ничего не оказалось? — восхитился дядя Стасик.

— Ну… Там вообще–то есть кое–что, — прикинулась дурочкой Катя.

Все расхохотались.

— Я хотел послать Галине цветы в больницу…

— Ах, да, правда, — защебетала Катя.

— Ее увезли с сердечным приступом, — сказал серьезно дядя Стасик.

Катя и Арнольд переглянулись:

— Можно это сделаем мы? Нам так жаль что с ней такое приключилось, — и посмотрели друг на друга как два заговорщика.

На том и порешили.

* * *

На следующее утро Елизавета приехала в школу в ужасном расположении духа. Ее бесило что Вика осталась ночевать в больнице. Ее сильно разозлило, что Александра не было ночью дома, а его мобильный телефон не отвечал. В общем — поводов злиться на весь мир у нее было более чем предостаточно. Двигаясь по коридору к кабинету, как на последний и решительный бой, она налетела на Изольду, которая скривилась в притворной улыбке и сказала:

— Как здоровье внука? Говорят он совсем плох?

— С ним Вика, — отрезала Елизавета, давая понять что разговор закончен. Но у Изольды были совсем другие планы по развитию событий:

— Я слышала ты даже в больницу к нему не съездила.

— Откуда ты все это знаешь? — набросилась на нее директриса, — тебе не кажется что это не твое дело.

— Да просто ты спишь и видишь, чтобы он умер — ведь тогда будет гораздо меньше доказательств твоей вины.

— Что ты вообще за человек, — начала Елизавета свою нотацию, — паразитируешь на чужом горе и еще получаешь от этого удовольствие.

— Я может и паразит, — закатила глаза Изольда, — но это горе Вики, я ей сочувствую. А все остальное — только вывеска, ширма. Ни ты, ни твой сынок особо не страдают по этому поводу.

— Кто тебе это сказал?

— У тебя все на лице написано, — парировала Изольда, — до больницы у нее сил доехать не было. Благо что она на той же ветке метро. А сынок твой — это вообще песня отдельная.

Елизавета застыла. Что ей известно про Александра?

— Твой дорогой Сашенька сегодня не ночевал дома. В курсе где он был?

— Он был дома, — закричала Елизавета, она была разъярена, — и хватит разводить поклеп на мою семью.

— Нет, моя подружка, его не было дома. Я своими глазами видела как в шесть утра он выходил из гей–клуба возле Мурманского вокзала в обществе очаровательного мальчика. Они сели в такси и уехали в неизвестном направлении.

— Что за бред? — Елизавета постаралась оттолкнуть от себя даже возможность что это правда.