Дерево из ниоткуда

— Ладно, ладно! Твоя взяла! — буркнул вдруг Себастьян у меня за спиной. — Я с вами. В любом случае, если я упаду и разобьюсь, я это полностью заслужил. Думаю, ты не станешь проливать слезы над моими бренными останками.

— Это твое решение, — отозвалась я, не оборачиваясь. — Только уложи в свой рюкзак еду, которую мне пришлось выложить. Неизвестно, найдем ли мы там, наверху, какую-нибудь пищу.

Чтобы скрыть от Себастьяна свою радость и облегчение, я решительно ухватилась за первую ветку, нависающую у меня над головой.

— Только постарайся не очень меня трясти, — попросил синий пес, — а то начнется морская болезнь, и меня стошнит тебе на шею.

— Как прикажете, Ваше Величество! — огрызнулась я.

На этом все разговоры закончились, так как мне приходилось беречь дыхание. При ближайшем рассмотрении у ствола оказалась очень странная поверхность, похожая на слоновью кожу, и к тому же дерево как будто… дышало. Каждый раз, когда оно всасывало очередную порцию воды из озера, я видела, как под корой вздувалась сеть могучих сосудов. Ветки под моими ладонями были теплыми и чуть-чуть влажными. Сколько бы я ни твердила себе «это всего лишь сочащаяся живица», мне не удавалось убедить в этом саму себя. Исполинское дерево походило отчасти на баобаб, отчасти на какого-то динозавра. Одним словом, ничего общего с комнатными растеньицами.

Знало ли оно, что я здесь? Видело ли оно меня? Я вглядывалась, как могла, в малейшие узелки на коре, почти ожидая увидеть в них сотни крохотных глаз. От страха и усилий меня бросило в жар; я вся обливалась потом. Синий пес, висевший у меня между лопаток, казалось, весил целую тонну. Наконец я добралась до первой крупной ветки и уселась на нее верхом, чтобы восстановить силы. В длину она достигала метров тридцати, а в толщину была едва ли не в два раза больше, чем мой собственный рост. Листва была теперь совсем рядом, и я могла изучить ее повнимательнее. На первый взгляд она казалась вырезанной из крашеной холстины, но, потрогав ее пальцами, я обнаружила, что она способна произвольно менять свою плотность: то она была мягкой, как резина, а то твердой, как закаленная сталь. В последнем случае кромки листьев превращались в острое, как бритва, лезвие, к которому было нежелательно прикасаться.

— Да, не слишком хорошая новость, — проворчал синий пес. — Это означает, что листья могут превращаться в смертоносное оружие. Вроде тех стальных звездочек, которые кидают ниндзя. Сюрикены, что ли.

Меня это пугало тем больше, что ветки — я только что это заметила — могли двигаться по собственной воле, как настоящие щупальца. Когда я устроилась на своем суку, они потянулись ко мне, буквально ощупывая мое лицо и руки. Это было похоже на любопытную кошку, которая щекочет вам щеки и брови кончиками своих усов.

— Они изучают тебя, — шепнул Себастьян, устраиваясь поблизости. — Будем надеяться, что они не умеют читать мысли.

Он сидел на ветке рядом и заметно нервничал. Лицо его поблескивало от пота, шея напряженно застыла; он явно прилагал огромные усилия, чтобы не смотреть вниз. От этого его поза выглядела очень странной — как у плохо смазанного робота, страдающего кривошеей.

Я не решалась даже дышать, потому что теперь листья ощупывали мне щеки. Я изо всех сил старалась не думать о том, что произойдет, если они вдруг решат, что я представляю для дерева угрозу, и превратятся в острые лезвия… Лишиться головы мне вовсе не улыбалось.

— Наверное, они играют роль солдат, — пропыхтел пес. — Это часовые дерева.

Видимо, мы все-таки прошли испытание, потому что листья плавно отстранились от меня. Их лакированная чернота казалась мне одновременно невероятно прекрасной и абсолютно уродливой. Не спрашивайте меня, как это — я все равно не смогу объяснить.

В эту самую минуту разразился оглушительный вой, заставив нас вздрогнуть. Я глянула вниз. Волки уже окружили подножие дерева, и их желтые глаза пылали яростью. Их было… очень много! Пятьдесят или шестьдесят хищников наседали друг на друга, рыча, грызясь, лязгая зубами. Ни один не был похож на своего соседа по стае. Некоторые не превосходили размерами обычную собаку, но другие, стоявшие на задних лапах, были размером с рослого человека. Одни были покрыты шерстью, а другие казались утыканы колючками, как дикобразы. Наше бегство вверх явно распалило их ярость. После недолгого колебания самые сильные и крупные звери впились когтями в кору и начали взбираться на дерево. Благодаря невероятно мощным мышцам они продвигались очень быстро; их когти действовали как шипы на ботинках альпинистов, не давая соскальзывать вниз.

— Они нагонят нас через десять минут! — протявкал синий пес. — Нам крышка!

— Это те, кто болеет уже особенно долго, — прошептал Себастьян, и я заметила, что зрачки его глаз расширились от ужаса. — Они обладают такими силами, каких у меня никогда не было. Только взгляни на их морды! Они похожи уже не на волков, а на каких-то шерстистых крокодилов!