Дерево, увитое плющом

Дедушка все еще был без сознания. Доктор появился, побыл, а к вечеру удалился, проинструктировав нас. Оставил телефонный номер, мы должны позвонить ему, если будут какие-то изменения, но он боится, он очень обеспокоен…

Дедушка лежал на спине среди подушек, дышал с трудом, иногда вдох превращался в долгий тяжелый вздох. Иногда в дыхании наступала пауза, тогда мое сердце дергалось и замирало, будто из солидарности, и снова начинало биться, когда он начинал дышать…

Я не покидала его. Поставила стул рядом с кроватью. Кон был с другой стороны. Весь день он просидел, как камень, уставившись на лицо старика, а иногда ходил взад-вперед, как хищник. В какой-то момент я больше не могла этого вынести и сурово предложила ему выметаться из комнаты или сидеть тихо. Он удивленно посмотрел на меня, потом, вроде, оценил и ушел, но примерно через час снова вернулся и сел с другой стороны кровати старика. И опять посмотрел на меня странно, но мне было все равно. Я так устала, что какие бы то ни было чувства были так же невозможны, как бег для раненого. Бог знает, что выражало мое лицо. Не было у меня сил об этом думать… Так и шел день. Тихая и уверенная в себе Лиза входила и выходила, помогала мне делать, что надо. Миссис Бэйтс закончила работу, но предложила остаться на какое-то время, и ее предложение с удовольствием приняли. Юлия не вернулась. После визита доктора Кон отправил одного из работников в машине на Западную Гарь, но вернувшись, он доложил, что ни Юлия, ни Дональд с утра не появлялись. Заходили туда, немного погуляли и уехали на машине Дональда. Никто не имел ни малейшего представления, куда они делись, если в Ньюкасл…

«Форрест Холл, — сказала я. — Вот где они должны быть. Извини, Кон, забыла… — Я быстро рассказала о римской резьбе, как описывал Адам. — Пошли его в Форрест Холл, лучше по тропинке вдоль реки, так быстрее, чем на машине через ворота».

Но работник никого не нашел. Да, он обнаружил подвалы, в них запросто можно войти, и ему показалось, что там кто-то был недавно, возможно, сегодня, но сейчас там никого нет. Да, он спустился прямо вниз. И там не было никакой машины, он не мог бы ее не заметить. Может, отправиться в Западную Сторожку? Или еще куда? «Легче позвонить», — сказал Кон.

Но телефон нам тоже не помог. В Западной Сторожке извинились, но мистер Форрест вышел и не сказал, когда вернется. Дома у Билла Фенвика тоже извинились, но сдержанно. Нет, Юлии там не было, спасибо, Билл чувствует себя хорошо, им очень жаль услышать о мистере Винслоу, жаль, жаль, жаль…

«Придется оставить это занятие, — сказала я устало. — Бесполезно. Может, они нашли что-нибудь в Форресте и все отправились в Ньюкасл. Или Юлия с Дональдом могли сами куда-то укатить из Форрест Холла. Но остался час до ужина, и они, наверняка, вернутся? После прошлой ночи, трудно поверить, что это было вчера, она больше не будет задерживаться, не сообщив нам?»

«Знаешь, похоже, ты действительно взволнована», — сказал Кон.

«Господи, а что ты думаешь?.. — Я подняла голову и встретилась взглядом с его очень яркими, внимательными и живыми голубыми глазами. — Как ни странно, да. Я думаю о Юлии. Она хотела бы быть здесь».

Он усмехнулся, показал зубы. «Я всегда говорил, что ты хорошая девочка». Я не ответила.

Доктор появился около семи, побыл немного и ушел. Темнело, небо затянули тучи, казалось, скоро пойдет дождь.

Юлия так и не появилась. Дедушка лежал неподвижно, маска его лица не менялась, только ноздри сузились и дыхание стало более поверхностным.

Когда Кон пошел в мастерские, я оставила в комнате дедушки миссис Бэйтс, ненадолго спустилась вниз и поела. Потом вернулась, сидела и ждала, смотрела на лицо старика и старалась не думать.

Примерно через час Кон вернулся и снова стал разглядывать меня с другой стороны кровати.

Миссис Бэйтс в восемь ушла. Начался дождь. Сначала большие, тяжелые, редкие капли застучали по камням, а потом сгустились, зашумели сплошным потоком, потекли по стеклам, как желатин. Неожиданно комнату осветила молния, другая, загремел гром и началась гроза. Яростная летняя гроза, которая быстро проходит. Я отправилась закрывать окна и остановилась на несколько секунд, глядя сквозь сияющий пластиковый занавес дождя. Почти ничего не было видно. При вспышках молний дождь превращался в вертикальные стальные канаты, а земля струилась и бурлила водой, которую не успевала поглотить.

Все еще нет Юлии. В такую погоду они и не могут приехать, должны укрыться где-то. А тем временем дедушка…

Я опустила тяжелые занавески и вернулась к кровати. Включила лампу и повернула ее, чтобы свет не падал на лицо старика. Кон смотрел на него задумчиво, нахмурив брови, сказал приглушенно: «Послушай, к черту это, итак достаточно шумно, чтобы мертвого разбудить. — Только я собралась объяснить, что свет деду не помешает, как Кон продолжил: — Все поле станет плоским, как кокосовая скорлупа. После такого дождя никакая косилка не годится».

Я сказала сухо: «Полагаю, нет. — И тут я все забыла. — Кон, гроза действительно его разбудила!»