Дерианур - море света

--... А граф возьми да и узнай, -- тараторил Макар. - Яковлев вчера похвалялся, что, по приказу графа, Орла свезли на его дачу на Каменном острове и держат там в подвале.

-- А Яковлеву-то какая радость? - Удивился Потемкин, слегка разжав пальцы и давая бедному Макару продышаться.

-- Как же? Ваше благородие? - В свою очередь удивился такой непонятливости секретарь. - Граф Петр Иванович Орлова очень из всех адъютантов выделяли. А Яковлеву это - острый нож. Да если б Григорий захотел...

-- Видать, не захотел, - оборвал его Потемкин. - Спасибо за сведения. Прости, что шею помял. - Он потрепал Макара по плечу и, оставив перепуганного секретаря за конюшней, поспешил обратно в дом.

Яковлев уже завершал почетный круг по залу, как породистый жеребец на ринге. Гриц успел снова втиснуться в ряды просителей в тот самый момент, когда графский любимец подходил к дверям. Поравнявшись с конногвардейцем, фаворит сделал ему знак приблизиться.

-- Из Конной гвардии? Мне говорил о вас принц Георг.

Потемкин поклонился.

-- Кажется, вы собирались стать священником?

Гриц меньше всего ожидал этого вопроса.

-- Мне говорил о вас митрополит Амвросий в Москве. Бывший студент? Яковлев хвастался своей осведомленностью. - Мне говорил о вас Орлов.

"Кажется, ему про меня все уши прожужжали!" - разозлился Потемкин.

-- Так вы идете? - Яковлев зевнул. - Мне тут привезли две чудотворные иконы из Чернигова. Говорят, они плакали миррой при царе Петре Алексеевиче. А теперь перестали. Хочу, чтоб вы их посмотрели. Думаете врут?

-- Приходы на юге бедны, - пожал плечами Гриц. - Вот и выдают за чудотворные образу местную мазню. Хотя... все может быть.

Провожаемый завистливыми взглядами оставшихся в аудиенц-камере просителей, Потемкин проследовал за Яковлевым в жилые покои и, миновав ряд роскошно, но беспорядочно обставленных комнат, попал в холодную галерею, соединявшую левое крыло графского особняка с небольшой домашней церковью, ютившейся за оранжереей и танцзалом. Оба строения были крыты стеклянными двускатными крышами и обнимали крохотный почти лютеранский храм с тонюсеньким серебряным шпилем.

Зато внутри церковь была совершенно русской. Тесные полутемные пределы освещались трепетом множества лампад. От десятков горящих свечей было жарко, а воздух казался напоен запахом расплавленного воска. Яковлев прямо при пороге бухнулся на колени и начал отбивать поклоны. Полы его широченного шлафрока колыхались при каждом движении, обнажая то руку, то ногу грешного "страстотерпца".

Гриц тоже опустился в стороне. Впервые в жизни он почувствовал, что в церкви ему не чисто. Что вокруг было не так, Потемкин сказать не мог. Может неотвязные мыли об Орлове не давали сосредоточиться на молитве? А может показная набожность графского любимца вперемешку с юродством? Кто же молится враспояску? Полуголым?

Нарочитая небрежность Яковлева точно подчеркивала его домашнюю близость с Богом.

-- А вы не бьете поклоны? - Услышал Гриц недовольный голос графского фаворита. - Напрасно. Поклонами Господу разум просветляется.

-- И еще они полезны для поясницы, - резко сказал Гриц, не любивший, когда к нему в душу лезли с поучениями.

На мгновение Яковлев выпрямился, но не повернул головы. Потемкин видел его тоненькие рыжеватые волосы, уже редеющие на затылке, и вдруг подумал, что, наверное, мужику за 30 не легко сохранять юношескую гибкость фигуры. Разве что ежедневными поклонами у образов.

-- Которые тут из Чернигова? - Нарочито равнодушным голосом спросил он, вставая. "Господи, благослови!" И в следующую минуту всей тяжестью рухнул на Яковлева, придавив адъютанта к полу.

Графский любовник, как лягушка, распластался на холодном мраморе и не мог пошевелиться. В первую минуту он так ошалел, что даже не попытался стряхнуть с себя нападавшего, а когда пару раз дернулся и осознал, что враг сильнее, инстинктивно поджал колени к животу.

"Прости мне, Господи! - взмолился Гриц. - Экая погань!"

-- Ваше высокоблагородие меня не так поняли, - язвительным тоном сказал он на ухо адъютанту. Потом, перехватив одной рукой оба запястья своего сговорчивого пленника, другой вытащил кортик, привешенный к поясу.

Холодный метал коснулся горла Яковлева.

-- Побойтесь Бога, ведь в храме! - Прохрипел несчастный.

-- А я тебя отсюда выведу, скотина. А то Пресвятой Деве срамно на твои голые ляжки смотреть, - ответил Потемкин. - За порогом и зарежу. - он легонько надавил на кортик. - Веришь?

Адъютант выразительно дернул головой, стараясь не обрезаться.

-- Идем в твои комнаты. Оденешься, - бросил Гриц. - А потом повезешь меня на графскую дачу, прикажешь вытащить оттуда Орлова.

-- Не могу я этого! - В ужасе простонал Яковлев. - Христом Богом клянусь! Граф мня убьет.

-- Я могу сделать это сейчас, - холодно парировал Потемкин, рывком поднимая несчастного адъютанта на ноги. - Дернешься, зарежу. - предупредил он, беря Яковлева под руку и приставив к его боку кортик, благо широкий шлафрок скрывал оружие в своих складках.