Дерини. Трилогия

— Но это же безвыходное положение, отец мой? Я — против церкви?

— Не церкви, мой принц.

— Ну хорошо. Против людей, возглавляющих церковь. Это ведь одно и то же?

— Не совсем. — Дункан покачал головой. — Мы спорим не с церковью, хотя на первый взгляд так и кажется. Мы спорим против идеи, что всякое отклонение от общепринятого — зло, что, если кому-то от рождения даны необычные талант и сила, это будто бы значит, что он во власти зла, как бы он эту силу ни использовал.

Мы оспариваем дурацкую мысль, что человек предрасположен к греху от рождения, оспариваем, наконец, то, что из-за кучки людей, живших триста лет назад, весь народ должен быть проклят и гоним из поколения в поколение.

Вот с чем мы воюем, Келсон. Карриган, Лорис, даже Венцит Торентский — это просто пешки в большой войне за то, чтобы человек мог оставаться самим собой, мог сам распоряжаться своей жизнью, обращая во зло или добро данные ему способности. Разве все это не важно?

Келсон с гордостью улыбнулся и опустил глаза.

— Вы говорите, как Аларик и как мой отец. От него я тоже часто слышал такое.

— Он бы гордился вами, Келсон. Большое счастье — иметь такого сына. Если бы у меня был сын…

Он посмотрел на Келсона, и их взгляды встретились. Пожав мальчику руку, Дункан вернулся к столу.

— Я еду, мой принц. Мы с Алариком постараемся оповещать вас о наших делах. Доверяйте Нигелю, полагайтесь на него. И не дразните архиепископов. А мы с Алариком тем временем попытаемся обвести их вокруг пальца.

— Не беспокойтесь, отец, я не сделаю ни одного необдуманного шага. Я больше не боюсь.

— Пока это будет так — Халдейн в ваших руках, — с улыбкой произнес Дункан. — Увидимся в Кульде, примерно через неделю. Да хранит вас Господь, мой принц.

— И вас, отец мой, — прошептал Келсон, когда дверь за священником закрылась.

Глава III

«Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо»^[7]

«Итак, урожай, благодаря хорошей погоде, удвоен по сравнению с прошлым годом. Сим заверяет Вильям, управляющий герцогскими поместьями в Доннерале, отчет за март месяц года пятнадцатого правления его светлости лорда Аларика Корвинского».

Лорд Роберт Тендальский оторвался от документа и неодобрительно взглянул на своего господина. Герцог вглядывался в пустынный сад за окном террасы, мысли его были за много миль отсюда. Его ноги покоились на скамеечке, обтянутой зеленой кожей, а белокурая голова слегка откинулась на высокую спинку кресла. По выражению лица молодого человека было ясно, что он не слушает.

Лорд Роберт вопросительно кашлянул, но герцог даже головы не повернул. Управляющий поджал губы и, задумчиво разглядывая Моргана, поднял свиток с отчетом, который только что читал, фута на два над столом и неожиданно выпустил его из рук. Документы и счета с шумом разлетелись в разные стороны. Лорд Аларик Энтони Морган, вздрогнув, поднял глаза и согнал с лица мечтательное выражение, осознав, что он здесь не один.

— Ваша светлость, вы же не слышали ни слова из того, что я сказал, — с укоризной проворчал Роберт.

Морган покачал головой и с улыбкой провел по лицу расслабленной рукой.

— Мне очень жаль, Роберт, но я задумался о другом.

— Уж это точно.

Пока Роберт приводил в порядок разбросанные документы, Морган встал и потянулся. Он рассеянно взъерошил коротко остриженные белокурые волосы и, оглядев незатейливо обставленную дворцовую террасу, снова сел в кресло.

— Ну хорошо, — вздохнул он и, склонившись над столом, начал равнодушно изучать пергамент, — мы занимались счетами из Доннераля, не правда ли? Они, кажется, в порядке?

Роберт отодвинул свое кресло на несколько дюймов и бросил перо.

— Конечно, они в порядке, Аларик. Но вы же знаете, мы должны уладить некоторые формальности. В этих отчетах представлена значительная часть ваших земельных владений — владений, которых вы скоро лишитесь, поскольку они — приданое леди Бронвин. И даже если вы с лордом Кевином склонны попросту договориться обо всем на словах, то отец Кевина, мой герцог, я полагаю, этим не удовлетворится.

— На моей сестре женится не отец Кевина, герцог! — парировал Морган, широко улыбнувшись. — Уйди, Робби, будь другом, дай мне отдохнуть. Мы же оба знаем, что отчеты безупречны. Если ты настаиваешь на том, чтобы мы их проверили, то давай отложим это на завтра.

Роберт на миг принял суровый и непреклонный вид, но затем сдался и примирительно поднял руки вверх.

— Что ж, хорошо, ваша светлость, — сказал он, собирая свитки с отчетами и описями, — однако, как ваш управляющий, я вынужден отметить, что до свадьбы осталось меньше двух недель. А завтра у вас прием, а послезавтра явится посол Орсальского Удела, и лорд Генри де Вир хочет переговорить с вами о Варине де Грее, а еще…

— Завтра, Роберт, завтра, — сказал Морган с самым невинным видом, с трудом, впрочем, сдерживая торжествующую улыбку, — но теперь-то я могу идти?