Деррида

– Можно считать «О грамматологии» длинным эссе, разделенным на две части (спайка между которыми теоретическая, систематическая, а не эмпирическая), и посреди него можно вшить «Письмо и различие». «Грамматология» часто к ней прибегает. В этом случае интерпретация Руссо окажется одновременно двенадцатой вставкой сборника. И наоборот, можно поместить «О грамматологии» посреди «Письма и различия», поскольку шесть первых текстов этой работы предшествуют, фактически и теоретически, публикации в Critique два года назад статей, предваряющих «О грамматологии»; а пять последних, начиная с «Фрейда и сцены письма», уже задеты грамматологическим вскрытием. Но эти вещи не поддаются так просто выстраиванию, как вы себе представляете. Во всяком случае, что оба «тома» вписываются в середину один другого, это похоже, как вы сможете заметить, на ту странную геометрию, современниками которой вроде бы являются эти тексты…

– А «Голос и феномен»?

– Забыл. Это, возможно, эссе, к которому я всего больше расположен. Наверное, я смог бы привязать его как одно длинное примечание к той или другой из тех двух работ… Но в классической философской архитектонике «Голос» шел бы на первом месте…[452]

Хайдеггер стал для Деррида еще более важным философом, чем Гуссерль, именно с ним он никогда не закончит объясняться. В своем интервью в Les Lettres françaises он говорит, что по отношению к нему он ощущает «крайнюю двойственность», «противоречивое восхищение»

[453]:

Ничего из того, что я пытаюсь делать, не было бы возможно без открытия хайдеггеровских вопросов… Однако, несмотря на этот долг по отношению к хайдеггеровской мысли, или скорее по причине этого долга я пытаюсь распознать в хайдеггеровском тексте, который, как и всякий другой, неоднороден, дискретен, не везде на высоте наибольшей силы и всех последствий его вопросов, я пытаюсь в нем распознать признаки принадлежности к метафизике и к тому, что он называет онтотеологией[454]

.

Если смотреть с вполне конкретной точки зрения, именно в этот период между Хайдеггером и Деррида начинается игра в кошки-мышки, которая продлится несколько лет. Пьер Обанк, выпускник Высшей нормальной школы, крупный специалист по Аристотелю, которого Деррида с одобрением цитировал в «О грамматологии», занимает в этот период должность в Гамбурге. Он собирается пригласить Хайдеггера на обед, и последний сообщает ему, что хочет узнать о современной французской философии: особенно он, судя по всему, интересуется структурализмом. «Я обязательно должен буду тебя ему похвалить», – заявляет Обанк Деррида[455].

В примечании к одной из недавних работ – «Нужно ли деконструировать метафизику» Пьер Обанк упомянул об этой беседе. Вечером, когда они встретились в самом конце 1967 года, Хайдеггер проявил неподдельный интерес к работе Деррида. И хотя он обычно любил превозносить философские достоинства немецкого языка, в этом случае он даже согласился внимательно изучить тонкости понятия, вписанного во французский язык: