Держава и топор

Пытку «в виске» следователи могли и ужесточить. В составленном в середине XVIII века описании используемых в России пыток («Обряд како обвиненный пытается») об этом методе рассказано следующее: между связанными ногами преступника просовывали бревно, на него вскакивал палач, чтобы сильнее «на виске потянуть ево (преступника. – Е. А.), дабы более истязания чувствовал. Естьли же и потому истины показывать не будет, снимая пытаного с дыбы, правят руки, а потом опять на дыбу таким же образом поднимают для того, что и чрез то боли бывает больше». Эта очень болезненная процедура называлась «встряской» или «подъемом с стряской». Такой способ пытки с использованием бревен, гирь и других тяжестей упоминается в записках аббата Шаппа д’Отроша (1764) и других сочинениях.

Разновидностью виски была и процедура «развязки в кольца». Суть пытки состояла в том, что ноги и руки пытаемого привязывали за веревки, которые протягивали через вбитые в потолок и стены кольца. В итоге пытаемый висел растянутым в воздухе. Из дела Авдотьи Нестеровой (1754) видно, что «она положена и развязана в кольцы и притом спрашивана».

Редко, но бывало и так, что пытка на стадии виски и заканчивалась. Это происходило тогда, когда преступник давал с виски ценные показания или признавал свою вину. Украинец Григорий Денисов, взятый в розыск в 1726 году за угрозы стоявшим у него на дворе русским солдатам, что «наш (то есть украинцев. – Е. А.

) будет верх», вначале полностью отрицал извет на него, но «потом с подъему винился: те-де слова говорил он в безмерном пьянстве». Следователи ограничились виской и по приговору Тайной канцелярии сослали Денисова с семьей в Сибирь. Так же поступили и с хирургическим учеником Иваном Черногороцким, сказавшим в 1728 году нечто неодобрительное о портрете Петра II. Протокол о пытке его содержит такие слова: «С подъему сказал: те-де слова говорил он, обмолвясь». Это удовлетворило следствие, и Черногороцкий отправился в Сибирь «на вечное житье».

Но для многих попавших в застенок виска была только началом тяжких физических испытаний. Следует различать показания («речи»), которые получали «с подъему», и речи «с розыска ис подлинной правды». В первом случае имеется в виду лишь допрос с «вытягивания» подследственного на дыбе в виске, а во втором применение кроме виски также кнута и других приемов и средств пытки. Из делопроизводственных документов сыска следует, что виска «с подъему» даже не считалась полноценной пыткой. Доносчик Михаил Петров был определен, по обстоятельствам его дела, к розыску «ис подлинной правды», «понеже без розыску показания ево за истину признать невозможно», хотя он «в роспросе и в очной с ним (ответчиком. – Е. А.) ставке и с подъему и утверждался, но тому поверить невозможно потому, что и оной (ответчик. –

Е. А.) Федоров в роспросех и в очной ставке и с подъему в том не винился». Рассмотрим теперь, как собственно происходила пытка кнутом

.

После того как человека поднимали на дыбу уже для битья кнутом, палач, согласно «Обряду как обвиненный пытается», связав ремнем ноги пытаемого, «привязывает [их] к зделанному нарочно впереди дыбы столбу и, растянувши сим образом, бьет кнутом». Иначе говоря, тело пытаемого зависало почти параллельно земле. Когда наступал момент бить кнутом, то палачу требовался умелый ассистент: он следил за натягиванием тела пытаемого так, чтобы мастеру было ловчее наносить удары по спине (а били только по спине, преимущественно от лопаток до крестца, не касаясь боков и головы). Из описания пытки 1737 года видно, что при повреждении кистей рук пытаемый подвешивался на дыбу «по пазухи», то есть за подмышки.