Держава под зверем

Опять двадцать пять! Да, Синельников тогда здорово придумал, как дешево и сердито захватить Канаду. Но вот возложить весь труд по почти добровольному вхождению новой республики в Советский Союз на Североамериканские Соединенные Штаты – это моя идея, когда я был еще полковником ФСБ в том мире. Хорошо мы тогда с отцом поспорили! И о многопартийности в том числе. Черт! Уже столько времени прошло, а все продолжаю спорить с ним в своих мыслях. Но уже не со сторонних позиций человека не отсюда, а как сын, продолжающий его дело.

– Не просто уверен, Лаврентий Павлович, – знаю.

– Но зачем нам столько партий?

Ну что, пора? Намеков я давал уже достаточно.

– Нам вообще не нужны партии. Но вот чтобы убрать их все, сначала их должно быть как минимум несколько.

Все, Рубикон перейден! Сказано вслух и громко.

– Ты хочешь убрать Коммунистическую партию Советского Союза?

Ух, как он на меня смотрит! Кажется, сейчас насквозь прожжет.

– Вы правильно меня поняли, – я не отвожу взгляда.

Это не детская игра в гляделки, кто кого пересмотрит. Здесь достаточно всего одной-двух секунд. Он примет к сведению информацию, не соглашаясь с ней. Примет, но обдумывать сразу не будет. Не может, потому что все его естество просто восстает против этого. Убеждения всей жизни не позволяют. Но вот еще чуть-чуть, и он будет готов выслушивать доводы. Но только выслушивать, не соглашаясь. А уж только потом Берия начнет их осмысливать.

– Лаврентий Павлович, а вы присмотритесь повнимательней к нашей партии. В ней уже сейчас можно заметить отдельные признаки кастовости. Карьеристы идут в партию, потому что без нее им наверх не подняться. В результате когда-нибудь ситуация дойдет до того, что на вершину власти смогут попасть не лучшие, а хитрозадые, извините за грубость. Которым власть нужна ради самой власти, – начал я даже не с самого важного.

Он молчит, но слушает внимательно.

Ну, ведь как там основоположники Маркс с Энгельсом писали? Построение бесклассового общества возможно только в мировом масштабе. Голая теория. И подтвердить ее фактами нельзя. В то же время общество само не стоит на месте. Сегодня уже полностью понятно, что на данном этапе развития цивилизации объединить человечество в масштабах планеты невозможно. Как следствие – невозможно построить коммунизм. Зачем нам тогда партия, основная цель которой невероятна в принципе?

– А каким ты вообще видишь общественное построение нашей страны? – неожиданно спросил маршал.

О! Значит, он уже сейчас частично согласен на запрет компартии?

– Сложно это все, Лаврентий Павлович. Очень сложно. Рассматривать государство без учета структуры его управления невозможно. Надо как-то ранжировать общество. Я вижу три основных уровня. Подданные нашей державы, граждане и элита.

– Элита наследственная? – почти перебил меня Берия.

Вот умеет он смотреть в корень.

– Ни в коем случае. Иногда природа отдыхает на детях даже великих людей, – усмехнулся я, – Возврат к монархии никому не нужен. Да нас просто народ не поймет. Возврат сегодня в Советском Союзе к царизму даже теоретически невозможен. Мне дико хочется создать такое общество, чтобы наверх пробивались самые умные, трудолюбивые, талантливые и честные. При этом они отчетливо должны сознавать, что чем выше они будут стоять на ступеньке общественной лестницы, тем большая ответственность будет ложиться на их плечи. Более того, мы здесь и сейчас уже достаточно близко подошли к построению такого общества.

Он помолчал, а потом неожиданно усмехнулся:

– Да, Василий, чем дальше, тем все больше ты меня удивляешь. Тебе задаешь один вопрос. Ты отвечаешь. В результате вопросов появляется еще больше. Ладно, я подумаю над твоими словами.

* * *

Когда я вечером пересказал нашу с Берией беседу Синельникову, тот удивленно посмотрел на меня:

– А как же тогда те разговоры?

Действительно, около года назад по внутренним часам… Всего-то год? А кажется – сто лет назад! Еще на старой базе проекта «Зверь», во время одной из вечерних «посиделок» руководства я выдал схему превращения Советского Союза именно в монархию. Правда, тогда я в самых дурных снах не мог предположить, что сам окажусь в центре той схемы. То, что я сегодня сказал Лаврентию Павловичу, что народ не поймет… А кто его спрашивать будет в такой ситуации? Качественная пропаганда на фоне роста уровня жизни, и проглотят все что угодно. Ну, интеллигенция немного потрепыхается… (я вытащил сигареты, закурил и глубоко затянулся), только вот оно мне на хрен не надо. Хочу ли я, чтобы наши с Галиной дети находились с самого рождения под жутким прессом такой ответственности? Да никогда в жизни! О! До меня только сейчас дошло, что у меня здесь наверняка когда-нибудь будет ребенок. За пару последних десятков лет в том мире я уже как-то на эту тему задумываться совершенно перестал. А ведь, действительно, мало того что у меня сейчас в личной жизни не просто хорошо, а великолепно, так ведь вполне радужные перспективы открываются!

Я посмотрел на ожидающего моего ответа Егора и улыбнулся:

– А вот не хочу! – и, глянув на его недоумевающую рожу, выложил свои мысли.