Державин

Дело заключалось в том, что Вяземский был тонким придворным политиком. Он знал о росте доходов империи, но не показывал их в документах, представляемых царице. Зато когда требовались деньги, а из официальных документов выяснялось, что взять их негде, Вяземский «находил» необходимые средства, обращаясь к не вошедшим в расчет поступлениям и удивляя императрицу своей мнимой изобретательностью. Этот прием помогал Вяземскому сохранять свое положение и усиливать его. Екатерина II не раз отмечала, что у Вяземского бывают наготове деньги для всех возможных случаев и он только не любит их расходовать.

Державин раскрыл эту механику, чем и вызвал против себя недовольство генерал-прокурора, привыкшего неограниченно пользоваться своими правами. Ему вновь было приказано подать в отставку, что он и сделал. 8 декабря 1783 года состоялся указ сената об увольнении Державина от должности, но Вяземский еще два месяца продержал бумагу у себя, и только 15 февраля 1784 года указ утвердила императрица. Ей были известны столкновения Державина с Вяземским и, по своему обыкновению, не желая ожесточать против себя ни одного, ни другого, она уволила Державина от службы в сенате, передав, что «имеет его на замечании. Пусть теперь отдохнет, а как надобно будет, я его позову».

Глава 7

ОЛОНЕЦКИЙ ГУБЕРНАТОР

Державин недолго оставался без службы. В мае 1784 года он получил назначение правителем, то есть губернатором, Олонецкого наместничества. Это было и хорошо и плохо. Хорошо потому, что Державин хотел служить и думал, что может принести пользу своим знанием людей и опытом, накопленным в сенате. Плохо, так как Державин надеялся получить место губернатора у себя на родине, в Казани, — туда он отправил уже свои вещи и мебель, — а его посылали в край пустынный и далекий. В Казань пришлось съездить только на короткий срок в отпуск, и велико было горе Державина, когда он не застал в живых своей матери. Фекла Андреевна скончалась за три дня до приезда сына, и ему оставалось только распорядиться похоронами. Жестоко упрекал себя Державин за то, что, занятый делами, он все откладывал свою поездку, не откликнулся вовремя на настойчивые зовы матери и хоть приехал, да поздно.

Новая должность очень занимала Державина и казалась ему весьма важной. Если искоренить злоупотребления чиновников, полагал он, и строго соблюдать законы, то можно не опасаться народных волнений. И роль губернатора — оберегать правосудие в отдаленных уголках Российского государства, держать в узде хищную ораву приказных.

При воцарении Екатерины II Россия делилась на шестнадцать губерний, как было заведено еще при Петре I. Каждая из них по своим размерам превышала любое европейское государство, губернаторы не справлялись с огромными областями.

И как только удалось покончить с восстанием Пугачева, в 1775 году было учреждено двадцать четыре новых губерний, а всего их стало сорок, и население в каждой составляло от трехсот до четырехсот тысяч человек. Губернии делились на уезды с населением по двадцать-тридцать тысяч человек. В каждую назначался правитель, губернатор, а над ним ставился наместник государя или генерал-губернатор — полновластный хозяин области. Через несколько лет наместникам подчинили по две-три губернии, так что власть их еще более возросла. В их распоряжение были переданы даже войска, расположенные в границах губерний, и они могли не стесняться в силах при подавлении народного недовольства. Так поняла царская администрация урок, преподанный ей Пугачевым, — усилила власть на местах и крепко вооружила ее.

Новые губернии создавались одна за другой, и самой последней была Олонецкая, куда получил назначение Державин. В нее вошли четыре уезда Петербургской губернии с городами Олонец, Вытегра, Каргополь и Повенец, и три уезда предстояло открыть вновь — Лодейнопольский, Пудожский и Кемский.

В ту пору прекрасный и обильный природными богатствами край, составляющий ныне значительную часть территории Карельской АССР, был редко населен. Непроходимые леса и болота, многие тысячи озер, полное бездорожье, глушь, тишина… Зимой ездить было можно, но когда кончался санный путь, приходилось пользоваться волокушей. Телега не могла пройти олонецкими тропами. Впрочем, кое-куда удавалось проехать водой.

Зато не знал этот далекий край и помещиков. Крепостных помещичьих крестьян за Лодейным Полем и Вытегрой не встречалось вовсе, глубже на север не проникало дворянское землевладение. Олонецкие крестьяне были государственными, платили подати, и лишь часть из них работала на Петровском и Кончезерском заводах.