Держи меня за руку

Я вытащила из держателя медкарту. К планшету был прикреплен бланк согласия. Вот закорючки Мэйса и его мамы. И подпись свидетеля – Валерии Бринсон. Вэл.

– Простите, Мэйс.

Он повернулся ко мне спиной.

– Я останусь здесь на ночь. Останусь до тех пор, пока их не выпишут. А потом буду за ними ухаживать. Помогу прийти в норму, – сказала я.

– В этом-то вся и штука. Никакой нормы им больше не светит. – Мэйс приник лбом к стеклу. От того, что он отвернулся, было особенно больно. Рубашка туго обтягивала его спину.

Поскольку Мэйс на меня смотреть не хотел, я зашла в палату к девочкам. Обе спали. Я взглянула на листок, прикрепленный к планшету. По крайней мере, им дали болеутоляющее и они могли отдохнуть. Я открыла шкаф и достала два чистых, сложенных больничных халата. Когда девочки проснутся, помогу им помыться. По кисловатому запаху было понятно, что этому здесь не уделили внимания. Искупаю Эрику и Индию, одену в чистые халаты. Покормлю – с ложечки, если придется. Так ухаживала за мной мисс Поуп после аборта, и я буду делать для них то же самое. Я села на стул и закрыла глаза. Левое плечо побаливало, на лбу, судя по всему, набухала шишка.

Может быть, все к лучшему. Индия не разговаривает. Ей было бы трудно растить ребенка. Семья бедная, без особых перспектив. Обречь на подобную жизнь младенца было бы ужасно. Подумав так, я тут же возненавидела себя за эти мысли. Возненавидела тогда и ненавижу сейчас. От одного воспоминания о том дне меня обжигает стыд. Мы считали, что трудимся на пользу общества, и вот куда привели нас благие намерения. В кошмар наяву.

22

В главном зале конторы Ралси, обшитом «под дерево», было два секретера, приемная зона с диваном и креслом из темной кожи и ряды зеленых архивных шкафчиков вдоль стены. С крючков на потолке свисали кашпо с хлорофитумом. В огромное окно лился солнечный свет.

На письменном столе в кабинете миссис Ралси стояли два кактуса. Окно почти перекрывал шестифутовый фикус. Миссис Ралси энергично что-то писала. Мистер Ралси наблюдал за ней, скрестив руки на груди. Папе предложили сесть, но он отказался и стоял рядом с Алишей, привалившись к стене. Тай сидел на стуле возле меня, так близко, что я слышала его дыхание.

– Миссис Сигер знала, что ты перевела их с уколов на таблетки?

– Не уверена. Возможно.

– Сестры на что-нибудь жаловались после начала приема? Они пили их как полагается?

– Вообще-то… я так и не дала им таблеток. Зачем?

– Но в медкарте ты написала, что они используют этот метод?

– Да, мэм.

– Ты говорила Уильямсам о своем решении?

– Нет, мэм. Увы.

Миссис Ралси черкнула в блокноте и замерла, держа ручку на весу.

– Как думаешь, миссис Сигер регулярно читала записи сестер в медкартах?

– Да, мэм, – включилась Алиша. – Она хранит все документы у себя в кабинете.

– Мы на минуту. – Обойдя нас, миссис Ралси с мужем скрылись за дверью.

Все это казалось какой-то бессмыслицей. Неужели миссис Сигер стерилизовала девочек, потому что сомневалась в надежности таблеток? Знала ли она, что они вообще их не принимают? Мысли по-прежнему путались после аварии, и я никак не могла во все вникнуть.

– Что вы думаете, доктор Таунсенд? – спросил Тай, повернувшись к моему папе.

Тот покачал головой. До этого момента он не проронил ни слова. Мне, как и Таю, очень хотелось узнать, что он скажет. Я чувствовала какую-то пульсацию в теле, будто меня проткнули рыболовным крючком. Из сумки торчал смятый уголок письма о зачислении Индии в школу.

– Я думаю, – произнес папа, – девочки смогут подать в суд, если Донна докажет, что бабушка с отцом не понимали, в чем расписались. Но будет непросто.

Мистер и миссис Ралси вернулись; она села за стол, а ее муж примостился на его краю. Я всегда восхищалась ими, но, работая вместе, они производили прямо-таки взрывной эффект. Оба родились и выросли в Монтгомери, учились в одной сегрегированной школе в то время, когда черные подростки не так уж часто добирались до старших классов. Община чернокожих специалистов в нашем городе была небольшой, но могучей.

– Сивил и Алиша, я прошу вас ни с кем это не обсуждать, даже с медсестрами в клинике. Мы начнем собирать документы для судебного иска. Если кто-то узнает, могут возникнуть сложности.

– Можно мне съездить к девочкам?

– Конечно, можно, – вставил папа. – Нельзя допустить развития послеоперационных инфекций. Проследи за температурой… Если что, зови меня. Я всегда помогу.

– Да, продолжайте работать, как будто ничего не случилось, – добавил мистер Ралси. – Еще неясно, сколько времени все займет, так что постарайтесь пока об этом не думать.

– Не думать? Как нам теперь работать на эту женщину?

– Помогайте девочкам и остальным пациенткам чем сможете. Вы им нужны.

– Хорошо, мэм, – сказала Алиша.

Мистер Ралси подошел и положил руку мне на плечо.

– Сивил, ты всегда была мне как дочь. Обещаю, мы сделаем все, что в наших силах. Бог свидетель, мы добьемся справедливости.

– Я ненадолго останусь, – сказал папа. – Алиша, отвезешь Сивил домой?

– Пап, я справлюсь без няньки.

– Конечно, отвезу, доктор Таунсенд, – ответила Алиша.