Держись подальше!

Голова Фостер закружилась, когда он, нависнув сверху, взял в рот напряженный сосок. Девушку выгнуло дугой от прострелившего наслаждения. Она теряясь вцепилась в черные волосы и охнула.

Паша же наслаждался моментом… Она здесь. Распластана на его кровати. Открытая только для него.

— А кто-то говорил, что не придет ко мне первым… — произнес хрипло и прикусил второй сосок, вытягивая из Алексы протяжный стон.

— Будешь много говорить, я передумаю, — но в противовес собственным словам шумно сглотнула и зарылась пальцами в короткие волосы.

— Очень сомневаюсь, — донеслось нахально в ответ, а потом лицо Паши оказалось над ней.

Опасно красивое, угрожающе властное. Ал все же нагло врала себе, утверждая, что в нем нет ничего особенного. В острых чертах лица парня читалась настоящая мужская сила, немыслимый голод и отчетливое желание сделать ее своей. Пусть только на одну ночь, но так и будет. Сейчас ей необходимо было почувствовать себя в его власти.

Мужские губы снова встретились с ее. Паша целовал долго, томительно, заставляя Алексу извиваться от нетерпения. Девичьи ладони уже беззастенчиво скользили по его голым плечам, чувствуя твердость мускулов, перекатывающихся под кожей при каждом движении. Разморенная желанием Ал пропустила момент, когда Пашина рука нырнула в трусики. По телу прошла дрожь, стоило умелым пальцам коснуться ее влажного входа и скользнуть внутрь.

Громкий стон послужил триггером для Дубнова. Твою ж мать, как его ломало. Внутренности горели в потребности наконец оказаться внутри этой горячей девочки. Его девочки… Сейчас она была его… К черту кэпа и завтрашний день. К черту причины, объяснения, логику. Разве есть место мыслям, когда сбывается желаемое?

Мокрая, бархатная… какая же она отзывчивая, чувствительная! К одному пальцу Дуб добавил второй и сам едва не застонал, наблюдая за тем, как Алекса закатывает глаза и откидывает голову назад. Не удержался и лизнул капельку пота, стекающую по взмокшему виску… Хочет его маленькая. Хочет так, что уже сейчас стенки плоти сжимаются вокруг орудующих внутри пальцев…

Рывком привстав на постели, Паша одним движением стянул по стройным ногам трусики.

Алекса задохнулась, почувствовав между ног горячее дыхание и прикосновение языка к самому чувствительному месту. Господи, это какое-то сумасшествие! Она сумасшедшая, что творит все это с Пашей, но останавливать происходящее не было ни сил, ни желания. Они еще даже не занялись сексом, а ее кожа уже горит от языков возбуждения, жалящих изнутри. Как бы ей ни хотелось, но подобного с Колином она не испытывала очень давно. Если вообще испытывала. Алекса думала, что у них с бойфрендом был хороший секс, но, кажется, не знала, что значит по-настоящему изнывать от желания… Сейчас с ней происходило именно это. Она хотела Пашу. Хотела так сильно, что между ног болело от нарастающего сильного давления.

Умелый язык раздвинул складки и несколько раз ударил по клитору, вынуждая Фостер сгрести в кулаки простынь.

— Еще… — сорвалось с припухших от поцелуев губ.

Ох, мать же вашу! Сладкая, пряная, терпкая… Пашу так даже от бутылки виски не брало, как от вкуса Алексы на собственном языке. Идеальная даже здесь.

— Сейчас будет еще!

Обещание и чувство пустоты заставили Алексу распахнуть глаза и посмотреть на Пашу. Парень отстранился, чтобы сбросить штаны. Подцепив большими пальцами резинку трусов, стянул их по крепким ногам.

С ума сойти! Чувство стыда внезапно загнало Алексу в тупик. Она никогда не стеснялась обнаженного вида Колина, а сейчас, смотря на тяжелую плоть голого соседа, слышала собственный пульс, сбившийся с ритма.

Дубнов давал ей время осознать. Понять, что пути назад нет. Достал из ящика презерватив и разорвав упаковку, раскатал латекс по ноющему стволу. Сжал член у основания, чтобы хотя бы немного сбить это мучительное возбуждение.

Под прицелом затуманенного взгляда стал коленом на кровать и, обхватив Фостер за бедра, притянул к себе.

Соблазнительницу трясло от ожидания. В голове гудело, когда Паша навис сверху и снова поцеловал. Сгреб пальцами мягкие волосы, просовывая руку под затылок и, уперевшись головкой в развилку ног, вошел в Алексу одним уверенным движением.

— Fucking Foster… («чертова Фостер» — перевод) — прозвучало возле самого уха потерявшей связь с миром девушки.

Чувство растянутости показалось таким сильным и таким невыносимо приятным…

— Па-ша́, - прошептала в ответ сама не зная зачем.

Дуб скрипнул зубами, углубляя поцелуй и начиная двигаться внутри тугой влажности. Мать же вашу, это нестерпимо… Чувствовать ее везде. На языке ни с чем несравненный вкус, кожа к коже, он внутри нее… Паша шумно выдохнул и выпрямился на руках, утопая в теплом мраморе глаз, как в вязком клее, от которого уже не избавиться.

Вышел наполовину и снова заполнил Алексу собой до самого основания. Женские ноги рефлекторно раздвинулись шире, а спина выгнулась. Даааа. Он ее с ума сведет! Сделает так, чтобы больше никого не хотела, кроме него!