Дерзишь, темненькая моя?!

— Это каким? Ищешь любого встречного-поперечного, готового за деньги поиграть в твоего супруга? Это, по-твоему, спасение жизни? Это выглядит со стороны совсем иначе. И в постель ты с этим мужиком ляжешь тоже во имя спасения? — Этьер снова ударил по больному.

— Не твое дело с кем и куда я лягу. Уж кто бы о морали мне пел, но только не ты. Не тот, кто в борделе уже за своего. Я хоть с мужем лягу, пусть и не любимым, а ты девок меняешь как перчатки. Пусть у меня будет один "встречный-поперечный", а ты хоть лица своих женщин помнишь? Сколько их у тебя?

— Одна единственная, что все не может понять, что значит для меня, - гневно прорычал он. — Но мы вроде как разговариваем, а не ругаемся и грыземся друг с другом, — примирительно закончил он фразу.

— Если вы и с ней так разговариваете, то она так и помрет, не узнав о ваших чувствах, — расстроено пробурчала я, было неприятно слышать о другой. — Хотя возможно вы только со мной не разговариваете, а приказы отдаете да насмехаетесь.

Этьер развалился, расставив ноги в стороны, и закинул руки за голову. При этом он странно на меня смотрел, словно оценивал.

— Да, я слегка перегнул сейчас. Да и вообще, неверно начал наше знакомство, зашел не с того угла, если можно так выразиться. Но ошибки я осознал, теперь вот исправляюсь. Все же сейчас мы разговариваем, правильно, Рояна? — в глазах мужчины плясали озорные огоньки. Его явно забавляла ситуация.

— Что тебе от меня нужно, Этьер? Только честно, — прямо спросила я. — Ты ведешь себя не как обычно.

— А как я веду себя обычно?

— А я уже тебе об этом сказала, но ты, похоже, не услышал. Уж лучше бы вел себя, как обычно, высокомерно и сухо.

— Я кажусь тебе холодным и скучным? — мужчина чуть придвинулся ко мне и замер, ожидая ответа. Он даже не пытался скрыть своих истинных чувств. Этьер соф Лумье сгорал от любопытства.

— Нет, мне ты кажешься привлекательным и очень интересным мужчиной. Но! Когда молчишь. И к счастью, молчишь ты часто, — мне бы сейчас не комплименты ему развешивать, а в любви признаваться, желательно с печалью в глазах. Но, зная Этьера, я понимала, что не оценит он моей тонкой игры. Не проникнется. Тут по-другому действовать нужно. Лучше всего, конечно, обухом по голове и в храм пока тепленький. Но уж больно тяжелый, не дотащу. Так что остается зелье.

— Значит, я тебе нравлюсь? — допытывалась эта будущая жертва ведьминского произвола, даже не подозревая, какие планы я строю на ее счет.

— Да, ты мне нравишься. А к чему все же вопросы, да еще и столь личные? — я решила все-таки присоединиться к его игре и тоже поучаствовать в допросе.

— Мне важно знать, что ты ко мне испытываешь, — он усмехнулся.

— Зачем? — я прищурилась, ожидая ответа.

— Потом поймешь, - неоднозначно в издевательской манере хмыкнул он.

— Когда и что пойму? — не унималась я.

— Скоро, малыш. Очень скоро.

— А вот без этого напускного тумана нельзя? И с чего вдруг я стала “малышом”. Раньше я была исключительно “Рояной”, — возмутилась с долей подозрительности я.— Что за игры ты затеял? Мне это не нравится.

— Ну, темненькая моя, — он проказливо усмехнулся, — потренируешь выдержку.

Я скрипнула зубами, но промолчала. Все равно последнее слово будет моим. Зелье приятно оттягивало мой карман. У меня еще две попытки. Никуда он не денется. Зато как проникнется ко мне большой любовью, так все ему припомню. Поучу его выдержки. Вот как в постели вместе окажемся…

— Ик, — вырвалось у меня.

Я смущенно прикрыла рот рукой. Неудобно-то как. Откуда только эта странная икота?

— Водички? — Этьер протянул мне кожаный бурдюк. Свое гордое «фи» я отложила в сторону и взяла предложенную воду. Сделав пару глотков, убедилась, что больше не икаю. Надо будет все-таки попросить Жеана проверить, что со мной.

Откинувшись на спину и отвернувшись, я принялась вновь разглядывать серый невзрачный городок. Более всего поражали люди. Злые, раздраженные, ни одной улыбки на лицах. Даже дети и те какие-то угрюмые.

— Я не верю, что везде такие люди, — тихо шепнула я.

Этьер, заинтересованно подался вперед и тоже выглянул в окошко. Перед нами на дороге стояла женщина в грязном платье и за что-то отчитывала дочь. Девочка же смотрела на мать скучающим равнодушным взглядом, словно ей глубоко безразличны ее слова. Я в таком возрасте такого поведения с матерью себе позволить не могла.

— Ну, хорошо, я немного сгустил краски. Раньше тут было закрытое поселение для социально опасных лиц. Сюда привозили бродяг, пьяниц со столицы. Потом его упразднили и превратили это место в обычный город. Но сама понимаешь - люди здесь по большей части потомки тех самых «лиц»

— Тогда не понимаю, что здесь делает бабушка Малики. Что, для аристократки места получше не нашлось?