Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

Так кого же все-таки любила Екатерина – Петра Великого или Монса? Логичнее всего предположить следующее… Грубоватая фамильярность, приправленная порой циничными шутками (Петр), и поистине рыцарское почитание ее, прекрасной дамы-повелительницы (Монс), не были для нее вопросом выбора. Несомненно, она по-своему любила и ценила супруга, который ее, Золушку, возвысил и короновал и с которым ее связывали более двадцати лет испытанной и тесной дружбы. Но сносила при этом многое – а главное то, что в чувстве Петра не было к ней уважения. Он любил ее любовью собственника – как любят лошадь или собаку: можно приласкать, а можно и отстегать. Время от времени он указывал ей ее место – награждал пощечинами, а то и потчевал кулаком. И, конечно, она не забыла ту безобразную сцену в Берлине в 1718 году, где они с Петром в сопровождении иноземной свиты обходили выставку медалей и античных статуй. Внимание царя привлек тогда древнеримский божок с неимоверно большим детородным органом – такие некогда ставили перед брачным ложем. Петр захохотал и в присутствии всех стал заставлять ее поцеловать фаллос этого божка. Смущенная, она стала противиться. Тогда рассвирепевший монарх схватил ее за шею и силой принудил взять в рот мраморный член. И все это он сопровождал грубыми ругательствами – нет, не по-русски, а на смеси голландского с немецким (чтобы иностранцы поняли!).

И все-таки она не только не желала причинить вред их браку, но не хотела даже просто прогневить царя. В то же время для нее были новы, забавны и приятны утонченные ухаживания красавца-камергера, от которых монархиня также не намерена была отказываться. Американский исследователь Линдси Хьюз, апеллируя к разуму Екатерины, сомневается в том, что она, зная воинственный характер мужа, могла пойти на такой риск – завести себе любовника. Что ж, да, она рисковала: за свою бурную, отмеченную головокружительными взлетами жизнь – от кратковременной жены шведского драгуна и обоз-ной маркитантки до российской императрицы – ей не раз приходилось бывать в рискованных ситуациях. Зная о своей власти над царем, «свет-Катеринушка» не думала, не хотела думать о возможном с его стороны возмездии. Императрицей была выбрана единственно разумная в тех условиях тактика – хранить связь с Монсом в глубокой тайне, а если выплывет наружу – все отрицать, мобилизуя на это всю свою волю. А воля, настойчивость, сильный и твердый характер были свойственны Екатерине, что сразу бросается в глаза на ее портрете, выполненном голландским мастером Карелом де Моором (1717 год) и столь любимом Петром. Все эти качества она и продемонстрировала, как мы видели, во время процесса над Монсом. При этом она вела себя столь непринужденно и естественно, что некоторые исследователи полностью отрицают сам факт измены Екатерины Петру, говоря о нем лишь как о «пошлой клевете», о том, что «родилось в грязном воображении и написано подлой рукой». Факты, однако, свидетельствуют о том, что интрига с Монсом была отнюдь не единственной в жизни «роскошной» императрицы – она была лишь самой длительной.

После кончины императора Екатерина I, возведенная на престол усилиями соратников Петра – Александра Меншикова, Петра Толстого, Павла Ягужинского, а также покорной им гвардии, процарствовала лишь 26 месяцев. Ее царствование было неярким, и фактическим правителем России постепенно становился Меншиков, все больше и больше захватывавший власть в свои руки.

Отбыв положенный траур, императрица утопает в вине, праздности и удовольствиях («повседневных пиршествах и роскошах», как говорит современник). Этим неразборчивым и безудержным стремлением к наслаждениям она, казалось, желала вознаградить себя за то постоянное напряжение, в котором жила при Петре, боясь лишиться своего положения и хорошо помня о судьбе первой жены царя. Кутежи, развлечения, празднества проходили во дворе ежедневно. Биограф Георг фон Гельбиг отметил: «Частная жизнь этой государыни была совершенно неправильна. Она предавалась крайним излишествам… Она любила есть обыкновенное печенье, которое называется крендели и булки, намоченное в крепком венгерском вине. Ближайшим последствием этого явилось опьянение, но в конце концов эта неестественная пища вела к водянке… [Екатерина] скоро и часто стала нарушать диетические правила, предписанные ей врачами».