Дерзкие мечты

— Играй честно, Джолетта. Ты же знаешь, что у нас нет никакой информации, мы даже не видели дневника.

— Она прекрасно об этом знает, — неожиданно вмешалась в разговор Лора Каморе. — Просто вы все в нее так вцепились, что она не хочет вам ничего рассказывать.

Джолетта не могла решить, льстит ей это точное наблюдение или, наоборот, оскорбляет. Она с восхищением взглянула на мать Роуна. Ее руки, державшие бокал, выглядели удивительно ухоженными, на аккуратно подстриженных ногтях — розоватый неброский лак. Кожа на лице свежая, лишь тонкая сеточка морщин вокруг глаз. Взгляд — понимающий и проницательный.

После небольшой паузы Лора Каморс продолжила:

— Ваша тетя была крайне обеспокоена, узнав про все эти кражи и взломы. И я тоже.

— Ваш сын заботился обо мне, — сказала Джолетта, не отводя взгляда от ее лица.

— Да, Натали мне сообщила, — спокойно улыбнулась миссис Каморе. — Надеюсь, вы с Роуном подружились? Иногда он может страшно раздражать.

— Ничего, мы поладили.

Пожилая дама чуть прищурилась.

— Он трудный человек, но умеет видеть вещи в правильном свете. Когда возникла эта проблема, он посчитал, что нужно найти решение, которое удовлетворит всех заинтересованных лиц. Он несколько раз звонил мне и убедил меня в том, что неверно было бы вести переговоры только с одним членом семьи. Я приехала, чтобы попытаться найти приемлемое для всех решение.

Джолетта заметила, как переглянулись тетя Эстелла и Натали. Судя по их лицам, то, о чем только что сказала Лора Каморс, явилось для них неприятным сюрпризом. Тимоти нахмурил брови и искоса взглянул на мать.

— Но предмета обсуждения нет, так ведь? — сказала Джолетта, обращаясь к миссис Каморе.

— Я отказываюсь верить, что формула, по которой больше ста лет изготавливались духи в одном-единственном магазине в Новом Орлеане, утеряна. Дела так не ведутся, — сухо отозвалась пожилая дама.

— Дела Мими так и велись, — заметила тетя Эстелла. — Я поняла, что, невзирая на результаты лабораторного анализа, ты откажешься от духов, если Джолетта не будет в этом участвовать?

— Мои юристы выяснили, что если я хочу иметь неограниченные права на формулу, то должна заручиться согласием всех оставшихся в живых наследников Мими Фоссиер. В таком случае на твой вопрос, Эстелла, я отвечаю: да. Но прежде всего должна быть документально подтверждена история этих духов. В противном случае это будут всего лишь новые духи, ничего больше. У «Каморс» достаточно подобной продукции.

Джолетта вызывающе взглянула на нее.

— Должна вам сообщить, что я хотела бы сохранить эти духи за магазином в Новом Орлеане.

— Да? И почему же? — спросила Лора Каморе.

— Традиция, семейная гордость, — ответила Джолетта.

— Ах, это… — улыбнулась мать Роуна.

— Ты что, не понимаешь? Разговор идет о миллионах! — воскликнула Натали.

— Понимаю.

— Если ты не отдашь нам дневник и будешь упорствовать, если ты не выдашь нам всю необходимую информацию, я… я убью тебя, и плевать мне, что ты моя кузина. — Натали взглянула на Лору Каморе. — На самом деле, неплохая Мысль, учитывая, что по законам Луизианы моя мать считается следующей наследницей. Вам не кажется, что это упростит ситуацию?

Пожилая дама не сразу оценила шутку. Но и потом она не засмеялась. И никто не засмеялся.

21

Я жду.

Прошли последние дни осени, виноград собран, поля сжаты, и земля, кажется, устала и приготовилась к отдыху, а я все жду. Не могу поверить, что милый мой Аллин ко мне не вернется. И ни за что не поверю, что он мог покинуть меня.

Этой осенью в Крыму умирали люди, умирали в местах, названия которых

— всего лишь ни о чем не говорящие пункты на географической карте; союзные силы Англии, Франции, Пруссии и Австрии объединились, чтобы противостоять амбициям русского императора Николая. Мне жаль солдат, сражающихся по обе стороны, посланных на смерть вдали от дома, вдали от родины, но эта жалость, увы, второстепенная. Больше всего мне жаль саму себя. Но я презираю свою слабость, ведь вера в любовь должна придавать мне силы.

Порой Вайолетт начинала сердиться на Аллина. Как он смог уехать и оставить ее на попечение чужих людей? Неужели он не представлял себе, какие страхи могут мучить женщину в ее положении? Он обещал, что никогда ее не оставит. И — оставил, оставил!

Каждый день она говорила себе, что Аллин скоро вернется, что он не покинул ее навсегда. Но каждый день заходило солнце, ночь укрывала виллу своим темным плащом, а Аллин все не приходил.

Она знала, что он должен был с кем-то встретиться и что-то предпринять, чтобы прекратить слежку за каждым его шагом. Или, возможно, он хотел предать справедливому суду тех, кто запугал синьору Да Аллори до смерти. Но как же можно было оставить ее на вилле совсем одну, особенно после того, что случилось с пожилой женщиной, которая их приняла? Что ей делать, если эти люди вдруг вернутся и начнут выпытывать у нее, куда уехал Аллин, а она ничего не сможет им ответить?