Десант на Эльтиген

Эту стройную систему обороны создали люди, измученные жестокими боями, похудевшие, покрытые засохшей грязью, с воспаленными глазами и потрескавшимися, сухими губами. Многие из них были раздеты, а некоторые даже босиком, потому что вынуждены были с разбитых катеров добираться до берега вплавь. Они плыли, бросив все, кроме автоматов и гранат. Они отвоевали плацдарм, защитили и освоили его, перекопав огромную массу земли. Тяжелый труд. Почва здесь была каменистая и отнимала много сил. К тому же в Эльтигене не было пресной воды. Время от времени солдаты бросали лопаты и горстями собирали в ямках мутную дождевую воду, чтобы утолить жажду.

Первый период нашей борьбы завершился. Командование десанта было уверено, что теперь дивизия крепко держит Эльтиген в своих руках. Об этом мне, как командиру десанта, довелось написать в армейской газете. Вот как произошло мое вступление на тернистую стезю журналистики.

С утра я чувствовал себя скверно. Температура поднялась до 39°.

Слышу, Иван кому-то отвечает:

— Он болен, к нему нельзя.

— Кто там?

Иван ответил:

— Корреспондент.

— Пусть заходит.

В мою трехметровую комнатку вошел стройный, среднего роста человек, в ватной куртке, с погонами майора, с автоматом на груди и весь обвешанный гранатами. Он козырнул и доложил:

— Корреспондент армейской газеты майор Борзенко.

Вид у него был далеко не корреспондентский. В нем чувствовалась физическая сила, выносливость закаленного воина. Он смотрел на меня выразительными серыми глазами и ждал, что я скажу.

А у меня, когда увидел перед собой бравого майора (вообще люблю подтянутых, с хорошей выправкой офицеров), появилась симпатия к нему.

— Рад, что зашли, майор. А то читаешь каждый день фамилию в газете, а корреспондент не кажет глаз к командиру дивизии.

Майор улыбнулся:

— Я слышал, что вы на газету обижены, товарищ полковник…

— Да как же иначе? Такую несуразицу допустили тогда.

— Редакция, право, не виновата. Командование так решило, возможно, чтобы поднять боевой дух ваших соседей.

Корреспондент мне понравился, и я рассказал ему, почему так близко принял к сердцу всю эту историю. Дело в том, что в гражданскую войну, будучи еще командиром взвода, я с того же направления участвовал в освобождения Анапы от белогвардейцев. Через двадцать три года довелось повторить такую же атаку.

Всей душой хотел, чтобы именно наша дивизия взяла. Всю старину вспомнил! И, как встарь, шел вместе с передовой цепью в атаку. А стал читать в газете статью об освобождении Анапы — о нашей дивизии ни слова…

— Вот в чем суть, товарищ майор… Ну ладно, забудем, что было. Что вы от меня хотите?

— Редакции срочно требуется обзорная статья о действиях вашего десанта. Она должна быть написана вами. Может быть, ее напечатают и в центральных газетах.

Я сослался на нездоровье и на то, что не мастер писать, однако корреспондент настаивал. Нужна статья именно комдива. Пришлось согласиться.

Майор ушел. Я приказал адъютанту вызвать Ковешникова. Начальник штаба полка прибыл через полчаса.

— Вы с Мовшовичем обещали доложить мне о действиях корреспондента в первый день форсирования. Слушаю вас.

— Разрешите спросить, товарищ полковник?

Я уже по глазам увидел, о чем он будет докладывать. Ковешников любит настоящих людей.

— Спрашивайте.

— Вы его видели?

— Видел. Говорил. Будем вместе статью писать.

Ковешников расцвел. Видимо, ему хотелось, чтобы у нас с Борзенко установились правильные отношения. Он доложил, что корреспондент армейской газеты в бою за высадку проявил находчивость и храбрость. Когда катер в сорока метрах от берега сел на мель против дзота, из которого бил крупнокалиберный пулемет, Борзенко первый подал команду "За борт!" и вывел людей из-под огня. На берегу, преодолев минное поле, его группа зашла с тыла и уничтожила дзот, который мешал подходить нашим судам. Потом он ходил с Мовшовичем в контратаку выручать "Высоту отважных".

Я любил наблюдать за Ковешниковым, когда он рассказывал о героизме других людей. Рассказывал он суховато, без прикрас, но с такой верой в лучшие качества человека, что им нельзя было не любоваться.

Потом мы сидели с Борзенко и писали. Корреспондент хорошо знал общую обстановку на плацдарме, знал отличившихся людей, знал тактику мелких подразделений.

Вполне приличная получилась статья. Подписывая ее, я подумал, что в руках этого офицера и перо и граната являются хорошим оружием.

Главные выводы в статье были таковы: операцию по форсированию Керченского пролива можно считать удачной с точки зрения замысла, взаимодействия различных родов оружия. Десантная Новороссийская дивизия выполнила поставленную задачу, захватила и удержала плацдарм. Командование получило тем самым возможность высаживать на берег Крыма главные силы. Не наша вина, что шторм поломал эти планы.

В осаде