Десант Тайсё

— Добре сказал, сынок, правильно.... Тока так по уму надо действовать... Я тоже прямо щас запишусь в гвардию. С винтовкой в руках жить надёжней. Но ты будь начеку. Шибко потакать макакам нельзя, а то будет хана. Уж я знаю их...

Поблагодарив его за выручку. Костя начал пробираться к телеграфу. Со всех сторон сыпались нескончаемые вопросы. Он клятвенно обещал:

— Дорогие товарищи, чуть погодя я вам всё разъясню. Хорошо? А сейчас мне нужно срочно телеграфировать это Владимиру Ильичу Ленину. Он точно скажет, как нам действовать и чем поддержит.

Грозная весть помчалась в Москву. Не успел вернуться ответ — на брусчатку Адмиральской пристани вступили две роты английских солдат в пробковых шлемах. Весёлый десант словно говорил, что намерен просто размяться после долгого сидения на крейсере. Это подтверждал и надраенный духовой оркестр во главе строя. Он лихо грянул бравурный марш, который для очень многих людей прозвучал похоронным...

Вспомнив разговор с Ленлопом, Костя убедился, что тот открыто предупреждал о неизбежности десанта. Всё же беспардонность высокомерного сэра взорвала. Он кинулся к консульству, чтобы выпалить Ленлопу в лицо, до какой низости сэр докатился вместе с японцами! Но застрял, увяз в людской гуще, немо замершей вдоль улицы до самых львов, перед которыми десантников радушно приветствовал сам Ленлоп. Все были неимоверно счастливы, что наконец-то ощутили подошвами твердь новой земли. Оркестр наяривал забористую музыку. Некоторые солидные граждане уже пустились в пляс. Это заставило Костю штопором двинуться к Ленлопу.

Несмотря на праздничное настроение, десантники вежливо преградили ему путь.

Такой промах лишь разозлил, толкнув к другому консульству. Надеяться, что сейчас Кикучи почему-то станет откровенней или честней — не имело смысла. Однако той же Москве может понадобиться любой официальный ответ. К тому же всё равно требовалось лично видеть, чем занят японский десант.

Ощетинясь штыками, он в несколько рядов с угрожающим видом окружил и без того неприступный особняк. По краю тротуара, лихо выпятив куриную грудь, важно прохаживался офицер в белых перчатках. Костя попросил его пропустить. Офицер выхватил из ножен клинок. Едва успев отпрянуть. Костя уже поодаль закурил для спокойствия трубку. Собравшиеся, особенно женщины, наперебой костерили его за глупость, с какой мог погибнуть. Значит, впрямь следовало действовать поумней. С трудом подобрав нужную фразу, Костя на почтительном расстоянии по-английски повторил просьбу доложить о нём Кикучи. Потянувшаяся к клинку рука вскинулась, отдав честь. Офицер кому-то крикнул.

Ожидание длилось ещё целую трубку. Наконец матросы расступились до приоткрытой двери. Ещё дольше пришлось ждать, когда на ковровой лестнице появится Кикучи. На сей раз — в смокинге, в белой сорочке, свободно повязанной чёрным галстуком. Однако он по-прежнему не счёл нужным снизойти совсем или пригласить к себе, а упоённо попыхивал сигаретой, будто вышел в сумрачный холл покурить. Таким был ритуал унижения. Насладившись им, Кикучи нормально по-русски сказал:

— Больше вам, товарищ Суханов, не надо беспокоиться о наших подданных. Теперь мы сами будем охранять их жизнь.

— Спасибо, господин Кикучи, избавили от лишней мороки. Но скажите, пожалуйста, как бы вы себя чувствовали, если бы в Токио высадился русский десант?

— У вас для этого нет причины.

— Имелась. Да ещё какая... Вспомните девяносто первый год, когда у вас гостил Николай II, тогда, правда, ещё цесаревич. Помните, как его в Оцу действительно среди бела дня хватил мечом по голове самурай Теуда Сацо? Чуть не убил будущего императора. Это было?

Кикучи то ли кивнул, то ли неопределённо повёл головой.

— Разве это не достаточно уважительная причина в отместку покарать Японию? Вполне. И момент был подходящий: мы — сильны, а вы — слабы. Однако великодушная Россия сочла столь прискорбный факт печальным недоразумением и не приняла карающих мер. Почему же вы, такие благородные, поступили так неблагодарно? Тем более, что сие абсолютно противоречит великой справедливости, провозглашённой императором Иосихито. Думаю, это едва ли украсит вашу историю, которой уже три тысячи лет.

— Наша благодарность заключается в том, что мы не намерены вмешиваться в ваши внутренние дела. Мы будем лишь охранять жизнь и имущество своих подданных, так как все действия Японии основаны исключительно на гуманности и стремлении к миру.

— Насколько я знаю, ваших подданных в городе гораздо больше десанта. Следовательно, придётся его увеличивать, а?

— Разве сейчас это трудно?..

— Хм, действительно... Как вы намерены осуществлять охрану?

— Патрули будут ходить по городу день и ночь.

— Месяц, год?

— Разве потом опасность для мира исчезнет?

— Значит, пока во Владивостоке будут жить японцы, патрули просто необходимы?

— Вы правильно рассуждаете. Приятно слышать умного человека.