Десант в прошлое

Юрий Алексеевич повернулся и увидел рядом с собой белокурую девушку в платье горошком. Она держала в руке темные очки, которые сняла, по-видимому, затем, чтобы Леденев ее узнал, и улыбалась.

— Вы из нашего санатория, верно, — сказала девушка, и Юрий Алексеевич, видевший ее раньше не иначе как в белом халате, понял, что перед ним дежурная медсестра Зоя.

— Здравствуйте, Зоя, — сказал Леденев, и девушка, довольная тем, что ее узнали, заулыбалась еще больше.

— На экскурсии были? — спросила она.

— Да так вот, — ответил Леденев, — бухту смотрел, бродил по горам...

— Купались?

— Нет, как-то не удосужился.

— А здесь вода, в бухте этой, особая. Теплее, чем в Понтийске.

— И вы сюда забираетесь, чтобы искупаться?

— Нет, что вы, у нас и в Понтийске неплохо, — возразила Зоя. — Брат у меня здесь, в школе, водолазный инструктор. Малышка у него народилась, вот я и ездила проведать. У меня выходной сегодня...

В разговорах время пролетело незаметно. Вскоре «Ракета» подваливала к причалу местной пассажирской линии, расположившейся в отдалении от пирсов, принимавших солидные лайнеры. Узнав, что Зоя спешит в санаторий, Юрий Алексеевич вызвался сопровождать ее, хотя у него на остаток этого дня были иные планы.

Но из провожатых Леденева отставили, едва он подошел с Зоей, держащей его под руку, к проходной порта.

К ним приблизился высокий рыжеватый парень в шелковой офицерской рубашке с погонами капитана Военно-Воздушного Флота, и Юрий Алексеевич почувствовал, как Зоя, отпустив его руку, так вся и подалась навстречу капитану.

— Знакомьтесь, — сказала она. — Это Павлик, тоже наш, из санатория, второй срок уже... А это...

Леденев назвал себя и усмехнулся, видя, как сердито косится на него парень, нелюбезно буркнувший ему: «Капитан Горбачев».

Он отвел Зою в сторону и принялся шепотом выговаривать ей за что-то. Девушка возражала, разговор затягивался, и Леденев решил вмешаться.

— Теперь, — сказал он, подойдя к молодым людям, — теперь, Зоя, у вас есть более надежный спутник, нежели ваш покорный слуга. Если не возражаете, я вас покину, у меня в городе кое-какие дела.

— Не возражаю, — с вызовом ответил Горбачев, Зоя удивленно глянула на него, а Юрий Алексеевич подумал, что вежливости у капитана не избыток, не мешало б и поучить «летуна» правилам хорошего тона.

Оставив свою попутчицу по «Ракете» и ее капитана-летчика, Юрий Алексеевич направился в городской музей. Директор музея встретил Леденева радушно, он много занимался историей понтийского подполья и был рад, когда судьба сводила его с такими внимательными и серьезными собеседниками.

— Вы говорите, что весь отряд погиб?

— Это странная и запутанная история. Из катакомб Лысой Головы выбрались считанные единицы. Работники музея, те, что были здесь еще до меня, я работаю пятый год, сумели разыскать шестерых партизан, спасшихся оттуда. Это оказались бойцы понтийского гарнизона, из той части, которая не ушла из города при эвакуации, а укрылась в Лысой Голове. Все они жители других мест, ни одного понтийца, связь поддерживать с ними было трудно. Но все они утверждают, что огромной силы взрыв засыпал все входы и выходы, а также большую часть партизан. Оставшиеся в живых в кромешной тьме искали спасения, но натыкались лишь на камень. Из тех шестерых, о которых я говорю, двое были на посту у входа. Взрыв был где-то позади, внутри катакомб. Их засыпало, сильно контузило. Когда они очнулись, то обнаружили, что вернуться в катакомбы не могут, ход туда был закрыт. Тогда поползли наружу и оказались на склоне Лысой Головы. Там отлежались в кустах до утра, а днем их подобрали санитары и спасательные отряды, которые были направлены командованием, уже знавшим о взрывах в катакомбах.

— Вы сказали — «взрывах»?

— Да. Ранним утром раздался второй взрыв. Он обрушил своды туннеля на головы удирающих из Понтийска гитлеровцев. Взрыв был такой силы, что туннель перестал существовать вовсе. В момент взрыва в горе проходил воинский эшелон с фашистами. Все вагоны, набитые гитлеровцами, так и остались в Лысой Голове навечно. После освобождения города туннель не взялись даже восстанавливать, это оказалось нецелесообразным, и дорогу пустили по поверхности Лысой Головы.

— Ну, а остальные четверо?

— Поначалу их было семеро. После взрыва они долго и тщетно искали выход на поверхность. Вскоре стало трудно дышать. Люди совсем отчаялись увидеть когда-нибудь белый свет, и вдруг раздался второй взрыв. Когда оглушенные партизаны пришли в себя, то почувствовали приток свежего воздуха. Значит, решили партизаны, где-то образовался новый ход. Так и было, ход отыскали и через него выбрались к жизни. Но теперь их оставалось только четверо. Трое партизан остались под грудой камней. Такие вот дела...

— И это все, кто спасся?