Десант в прошлое

«Если ты надеешься найти там меня, то напрасно», — почти весело подумал Леденев и осторожно вышел из укрытия, чтобы быстро свернуть за угол и смешаться с уличной толпой.

Мысль о странных встречах с этим человеком не оставляла Юрия Алексеевича до самого дома Мироновых.

«Случайно ли я с ним сталкиваюсь? — думал Леденев. — Главное — он был на Лысой Голове в то время, когда начался обвал и камни едва не отправили меня на тот свет. Хотя это могло быть совпадением. Седой мог не видеть, что внизу кто-то есть, и случайно столкнув ногой камень, вызвать обвал. И тогда в поезде, в ресторане...»

Так думал он, подходя к двухэтажному коттеджу Мироновых, стоявшему в глубине ухоженного сада.

Леденев толкнул калитку и оказался на посыпанной измельченным ракушечником дорожке, которая вела к дому.

Едва он приблизился к ступеням крыльца, из дверей вышла женщина. Это была Елена Федоровна.

— Здравствуйте, — сказала она приветливо.

Она усадила гостя в просторной передней комнате в кресло у столика, где стоял сифон с фруктовым соком и лежали сигареты.

Леденев понимал, что хозяйка, возможно, не узнала его, она видела Леденева мельком да еще в ту минуту, когда страшное горе заслонило от нее белый свет, и Юрий Алексеевич решил, что ему следует представиться и объяснить цель своего визита.

— Вы, конечно, не помните меня, — начал он. — Я ехал в одном купе...

— Нет, отчего же, помню, — спокойно и быстро сказала Елена Федоровна. Леденеву было видно, с каким трудом дается ей это спокойствие. — Помню, конечно. Бы передавали мне Сережины вещи. Я даже не успела тогда поблагодарить за участие. Большое вам спасибо...

— Ну что вы, Елена Федоровна! — воскликнул Леденев. — Я выполнял долг.

— Я ждала этой встречи, — сказала Миронова. — Надеялась, что вы придете. Ведь вы видели моего Сережу последним, разговаривали с ним.

— Да, все было так спокойно тогда и хорошо.

Из внутренних комнат вышла высокая девушка. В ее лице явно просматривались черты Сергея Николаевича.

— Знакомьтесь. Моя дочь Марфа.

Леденев встал и наклонил голову.

— Мама, я к Лиде должна забежать, — сказала девушка.

— Иди, доченька, иди.

— Тоскуют дети по отцу, — сказала Елена Федоровна. — Особенно Игорь переживает. — Елена Федоровна помолчала. — Должна признаться, что ждала вас.

Леденев удивленно взглянул на нее.

— Мне звонил сегодня полковник Нефедов. Предупредил, что вы зайдете. Вы ведь коллеги с Иваном Сергеевичем?

«Вот, старый хрыч, — подумал Леденев. — Расчищает мне дорогу».

— Да, коллеги, Елена Федоровна.

— Он сказал мне, что вы жертвуете отпуском, чтобы помочь понтийской милиции расследовать это преступление.

— Невелика тут жертва, Елена Федоровна, но Иван Сергеевич сказал правду: мне не дает покоя смерть вашего мужа и как человеку, и как криминалисту.

— Благодарю вас, Юрий Алексеевич, и от себя и от имени детей. Я готова ответить на ваши вопросы.

— Расскажите, Елена Федоровна, с самого начала... Как вы познакомились с Сергеем Николаевичем?

— Это произошло на второй день после освобождения Понтийска. Как военный врач, хирург, я была во втором эшелоне. Нас доставили в отбитый у немцев город на кораблях. Мы тут же развернули временный госпиталь. Город еще горел, а мы уже приступили к обработке раненых.

У Миронова сильная контузия наложилась на осколочные ранения головы и бедра. Он был без сознания. Я распорядилась готовить его к операции.

— Как прошла операция?

— Операция была трудной, особенно встревожила меня рана на голове. Но все обошлось. Правда, когда Сергей пришел в себя, в течение двух недель у него сохранялась стойкая амнезия.

— Потеря памяти?

— Он не мог вспомнить ни имени, ни фамилии, ни тех событий, которые предшествовали его ранению и контузии. Долгими часами я рассказывала ему о Понтийске, приносила фотографии, знакомила с обстоятельствами оккупации и освобождения города.

— Елена Федоровна, а когда к нему вернулась память?

— Память вернулась к нему, когда я рассказала о взрыве, уничтожившем в Лысой Голове партизанский отряд и железнодорожный туннель. При слове «туннель» он тогда страшно вскрикнул и потерял сознание. А когда пришел в себя, то все уже помнил.

— Туннель? — спросил Юрий Алексеевич. — Он вспомнил все при слове «туннель»?

— Да, это я хорошо заметила. Но, простите, зачем это?

— Елена Федоровна, в таком деле интересны и важны все подробности.

— Хорошо. Но я хочу вас спросить... Что думаете вы о его смерти?

— Видите ли, тут либо преступление, либо... самоубийство.

— Самоубийство? Нет! — вскричала Елена Федоровна. — Я знаю Сережу лучше всех! Я не могу в такое поверить!

Леденев пожал плечами.

— Извините, Юрий Алексеевич. Извините... Но подумайте сами: зачем ему было убивать себя?

— Вот именно это я и пытаюсь выяснить. Равным образом исследуется и версия о преступлении. Скажите, Елена Федоровна, в госпитале Сергея Николаевича никто не навещал?