Дешевка

Любая камера сходила с ума от ее кошачьих зеленых глаз. Но самой яркой чертой все равно оставалась теплая широкая улыбка Бриджет. А вот моделью ей быть категорически не нравилось. Она ненавидела долгие часы ночных перелетов, ненавидела гнусных фотографов, которые постоянно хотели с ней переспать. Она призналась Имоджин, что никогда не собиралась становиться стилистом знаменитостей, это просто стало вторым актом ее карьеры. За те годы, пока ее постоянно фотографировали, она прекрасно усвоила, что украшает женское тело, а что его портит. Вскоре после того, как она начала этим заниматься, ее стали приглашать серьезные компании, включая Версаче, Валентино и «Макс Мара». Ее любили итальянцы. Она была красива и вдобавок талантлива. Ральф Лорен[73] умолял ее пойти к нему на полную ставку креативщицей, но Бриджет всегда считала, что один клиент — для нее слишком просто.

На заре карьеры Бриджет председатель LVMH[74] как-то отозвал ее в сторонку, чтобы дать несколько финансовых советов. Она сделала все, как он сказал, и стала одним из первых акционеров этой компании, сколотив небольшое состояние.

Подруга Имоджин была воплощением человека, который живет полной жизнью даже в самых прозаических ее аспектах. Она по сей день посылала Имоджин открытку из каждого нового города, куда доставлял ее самолет. С ней, искренней и эксцентричной, всегда было чертовски весело. Вдобавок она отличалась удивительной преданностью, даже излишней, особенно если это касалось мужчин, которые ее не заслуживали.

— Думаю, я буду иметь удовольствие сидеть с тобой рядом? — сказала Имоджин, беря Бриджет под руку.

— На меньшее я не согласна, — улыбнулась Бриджет. Их годами сажали на соседние места в первом ряду.

— Какое у тебя место, дорогая? — спросила Имоджин.

— Двенадцать «А».

— А у меня должно быть одиннадцать «А». Отлично. Жду не дождусь послушать про Голливуд.

— А я жду не дождусь послушать про Еву! — При упоминании последней обе женщины рассмеялись, как те девчонки, которыми они были, когда познакомились двадцать лет назад. Бриджет, конечно, уже знала, что творится на работе у Имоджин, из ее коротких электронных писем, но там ведь всего не расскажешь.

Они непринужденно проскользнули мимо одного из ведущих специалистов по рекламе в центральный коридор. Перед выходом к главной сцене, к подиуму, где всегда проходили основные показы, малорослая девушка с айпадом окидывала ленивым взглядом толпу.

— Билетики? — прогнусавила она в нос, посмотрев на экран. Обе женщины протянули ей выданные терминалом бумажки. — Госпожа Харт, следуйте за мной на место двенадцать «А». Госпожа Тейт, пожалуйста, подождите, сейчас кто-нибудь проводит вас в стоячий VIP-

сектор.

Эти слова не имели для Имоджин никакого смысла. У нее билет в первый ряд, a VIP не имеет ничего общего со стоянием. Она никогда не смотрела шоу на ногах, а тут — всем показам показ! Она вообще выкроила время и пришла, чтобы оказать любезность — поддержать подругу. Имоджин первой поставила модель из коллекции Сенби на обложку своего журнала. Помогла ей добиться известности.

— Сенби что, решила меня разыграть? Я всегда сижу на месте одиннадцать «А», не только на этом показе, а вообще на всех. Пожалуйста, немедленно проводите меня к моему месту.

Бриджет, которую отовсюду снимали папарацци, была уверена, что Имоджин идет за ней.

Девушка с айпадом провела по экрану своим коротким пальцем.

— Мне представляется, что на месте одиннадцать «А» сегодня Орли. Вы ведь знаете Орли, она лучшая из фэшн-блогеров на FashGrrrrrl-точка-ком. Правда. Ой, Орли, привеееет!

За спиной Имоджин появилась вышеупомянутая Орли — девчонка, которой не могло быть больше двенадцати лет. Ее ярко-голубые волосы длиной до подбородка круто завивались на концах, как будто она — плод любви летающей монахини[75] и Кена Кизи. Девочка, одетая в зеленый плащ с капюшоном поверх оранжевого пижамного комбинезона от Сенби и туфли от Стеллы Маккартни на восемнадцатисантиметровой платформе, выглядела одновременно прекрасной и пугающей. На эльфоподобном личике сидели очки без оправы с маленькой камерой на правой линзе.

— Мне нравятся ваши работы, — сказала, обращаясь к Имоджин, эта Дюймовочка Орли, а девушка с айпадом тем временем вилась вокруг нее, умоляя об автографе. Орли наклонилась и поцеловала экран, оставив на нем вместо подписи ярко-розовый отпечаток губ, а потом уверенно проследовала к месту 11 «А».

— Имоджин Тейт никогда не стоит! — чей же это голос? Низкий, хрипловатый, слегка покровительственный. Ах да, это Ева. Сколько же времени она торчала тут и слушала? — Она может занять мое место в первом ряду! — громко произнесла Ева. Потом повторила еще разок: — Я хочу отдать мое место в первом ряду Имоджин Тейт.

Нет уж, она лучше постоит, чем примет помощь от Евы, которая теперь тяжело дышала прямо ей в затылок.