Десять баллов с острова Наварон

Нойфельд решительной походкой вошел в радиорубку, помещавшуюся в ветхом бараке. Дрошный следовал за ним. В комнате не было ничего, кроме стола, двух стульев и портативного передатчика. Сидящий за ним капрал вопросительно обернулся на вошедших.

- Соедините меня со штабом седьмого корпуса у Неретвинского моста, распорядился Нойфельд. Он был в прекрасном расположении духа. - Я хочу говорить лично с генералом Циммерманом.

Капрал кивнул и отстучал позывные. Ответ не заставил себя долго ждать. Капрал взглянул на Нойфельда. - Генерал сейчас подойдет, герр гауптман.

Нойфельд взял наушники и указал капралу на дверь. Тот поднялся и вышел из комнаты. Нойфельд занял его место и надел наушники. Через несколько секунд, услышав хриплый голос генерала, он машинально выпрямился.

- Говорит гауптман Нойфельд, герр генерал. Англичане вернулись. Согласно их информации, партизанская дивизия в Клети Зеницы ожидает наступления со стороны моста через Неретву, с юга.

- Вот как? - генерал Циммерман, удобно устроившись в кресле передвижной радиостанции, дислоцированной на опушке леса к югу от моста через Неретву, не скрывал удовлетворения. Брезентовый полог кузова был поднят, и генерал снял фуражку, наслаждаясь лучами нежного весеннего солнца. - Интересно, очень интересно. Что еще?

Голос Нойфельда, искаженный помехами, приобрел металлический оттенок:

- Они попросили переправить их в надежное место. Подальше за линию фронта, даже в Германию. Им здесь несколько не по себе.

- Ну-ну. Чувствуют себя не в своей тарелке? - Циммерман помолчал, задумался, потом продолжил: - Вы полностью информированы о сложившейся ситуации, гауптман Нойфельд? Вы понимаете, насколько важны все мельчайшие детали в этой игре?

- Да, герр генерал.

- В таком случае мне надо немного подумать. Ждите.

Циммерман обдумывал решение, поворачиваясь из стороны в сторону в своем кресле. Он задумчиво посмотрел на север и в который раз увидел луга, подходящие к южному берегу Неретвы, стальной мост, перекинутый через реку, северный берег, взбегающий к каменистой гряде - линии обороны партизан под командованием полковника Ласло. На восток, к ущелью, уходила бело-зеленая лента реки. Он повернулся направо. К югу простирался глухой сосновый бор, который на первый взгляд казался безобидно пустынным, пока привыкшие к темноте глаза не различили угловатые силуэты, тщательно замаскированные от любопытных глаз брезентом и сосновыми ветками. Вид этих скрытых в лесу танков, авангарда двух бронетанковых дивизий помог Циммерману принять окончательное решение. Он взял в руки микрофон.

- Гауптман Нойфельд? Я разработал план действий. Прошу вас беспрекословно выполнять следующие инструкции...

Дрошный снял с головы параллельно включенные наушники и неуверенно спросил у Нойфельда:

- По-моему, генерал слишком многого от нас хочет. Вам не кажется?

Нойфельд отрицательно покачал головой.

- Генерал Циммерман всегда знает, что делает. Таких людей, как Меллори, ему ничего не стоит раскусить.

- Хотелось бы верить, - неуверенно произнес Дрошный.

Они вышли на улицу. Нойфельд сказал, обращаясь к радисту:

- Капитана Меллори ко мне. И сержанта Баера тоже.

Когда Меллори вошел к Нойфельду, Дрошный и Баер уже были там. Нойфельд был деловит и краток.

- Вас заберет самолет на лыжах. Только такой самолет способен приземлиться в этих чертовых горах. У вас есть несколько часов для сна. Мы отправимся не раньше четырех. Вопросы есть?

- Где находится аэродром?

- На поляне, в километре отсюда. Что еще?

- Вопросов больше нет. Только если можно, поскорее. Вот и все.

- Вам не надо беспокоиться, Меллори, - прочувственно произнес Нойфельд. - Я сам мечтаю поскорее вас отправить. Вы для меня, честно говоря, как бельмо на глазу. И чем скорее вас здесь не будет, тем лучше.

Меллори понимающе кивнул и вышел. Нойфельд повернулся к Баеру:

- У меня к вам небольшое поручение, сержант. Небольшое, но очень ответственное...

Меллори медленно шел по территории лагеря, погрузившись в свои мысли. Когда он подходил к своему временному пристанищу, дверь барака открылась и оттуда появился Андреа, окутанный сигарным дымом. Не произнеся ни слова и сердито нахмурившись, он прошел мимо Меллори. Из комнаты слышались звуки гитары. Петар, как обычно, наигрывал югославскую версию "Покинутой любви". Видимо, это была его любимая песня. Когда Меллори вошел, Мария, Рейнольдс и Гроувс тихо сидели рядом, Миллер лежал в спальном мешке с неизменным томиком стихов в руках.

Меллори кивнул головой в сторону двери.

- Что-то расстроило нашего друга. Миллер усмехнулся и, в свою очередь, кивнул на Петара.

- Он опять играет любимую мелодию Андреа. Меллори усмехнулся и повернулся к Марии.

- Попросите его прекратить пение. Сегодня днем мы улетаем, и нам необходимо выспаться.

- Можем поспать в самолете, - хмуро сказал Рейнольдс. - Или когда прибудем в конечный пункт своего назначения, где бы он ни был.

- Нет, спите сейчас.

- Почему именно сейчас?

- Почему сейчас? - Меллори рассеянно посмотрел куда-то вдаль и тихо произнес: - Потому, что другого случая может и не быть.