Десять дней в ноябре

один.Акива был тронут поступком Рахель. Он крепко

обнял ее и пообещал:

– Рахель, я буду учиться день и ночь и сделаю

все возможное, чтобы твои усилия не оказались на-

прасными. Я даю тебе слово, что, когда выучу Святое

Писание и вернусь домой, то непременно куплю тебе

украшение «Золотой Иерусалим» в благодарность

за все, что ты делаешь для меня.

Рахель с улыбкой кивнула и сказала:

– Спасибо, любимый. Думаю, что к тому време-

ни у меня уж точно отрастут волосы, и, распустив их,

я надену эту диадему.

Затем Акива, которому с каждой минутой было

все сложнее расстаться с Рахель, чтобы не передумать,

крепко обнял ее, попрощается и отправился в город

Явне».

После нескольких прочтений этого действия и од-

ной репетиции Джули почувствовала, что очень уста-

ла. Утренняя поездка в Лондон на прослушивание

тоже давала о себе знать. Было уже пол-одиннадцатого

вечера, и Джули решила немного отдохнуть. Собрав

со стола все листы, она разложила по порядку и убра-

ла на полку. Затем, пройдя на кухню, достала бутылку

апельсинового сока из холодильника и, предваритель-

но взболтав, наполнила стакан.

Удобно расположившись на диване, мисс Уотсон

думала о словах мистера Гоулда – что ей нужно по-

любить свою героиню, постараться понять ее мотивы.

Однако она осознавала, что даже после пяти месяцев

репетиций не может полностью понять мотивацию Ра-

хели и относиться к ней с должной симпатией. Хоро-

шо, конечно, что у них все так закончилось, но вероят-

ность столь благоприятного развития событий весьма

невелика…

Устав от размышлений, она некоторое время лю-

бовалась новой картиной.

Майнц, Германия, 15 ноября 1929 года

– Как тебе спектакль? – спросил Гарри, подавая

пальто своей прекрасной спутнице.

– Замечательно. Я так давно не была в театре,

что забыла, насколько прекрасное это искусство, —

произнесла Лея.

– А я часто посещаю театр. По-моему, это самое

высокое искусство, так как между актерами и зрите-

лями в зале происходит прямое общение, это сродни

магии. Я часто сижу в зале и жалею только об одном —

что я не режиссер.

– Ты врач, а это не менее достойная специаль-

ность, – успокоила его Лея.

Когда пара вышла из театра на свежий воздух, мо-

лодой человек произнес:

– Мне очень не хочется расставаться с тобой.

Пойдем в ресторан или, может быть, просто погулять…

– Я не голодна, да и в столь поздний час я уже

не ем.

– Сейчас всего девять вечера…

– После шести вообще не ем, слежу за фигурой.

Если ты не против, хотелось бы просто пройтись. Сей-

час прекрасный ноябрьский вечер.

– Как скажете, фрейлин.

Спустившись по ступенькам театра, они напра-

вились к городской набережной. В этот осенний ве-

чер в Майнце стояла прекрасная погода. Несмотря

на поздний час, на набережной было довольно людно,

гуляли влюбленные пары и родители с детьми…

– Как ты представляешь себе идеальную се-

мью? – спросила Лея, глядя на проходящую мимо

пару с детьми: ребенок лет пяти держал за руку отца,

а мать везла коляску с младенцем.

Немного подумав, Гарри ответил:

– Муж, жена и как минимум двое детей, бегаю-

щих по дому, они шумят, играют… Наверное так, а ты?

– Муж, жена, сын и дочь. По крайней мере, я всег-

да представляла идеальную семью именно такой.

Гарри с каждой минутой все больше убеждался

в том, что Лея именно тот человек, которого он ждал

всю жизнь. Он остановился, взял ее за руки и, глядя

на нее нежным взглядом, произнес:

– Лея, мы с тобой будем прекрасной парой, я буду

тебя очень любить, и ты родишь мне прекрасных детей.

– Ты уже так уверенно об этом говоришь? Вооб-

ще-то я еще не ответила согласием на твое вчерашнее

предложение…

– Хорошо, не будем торопить события. У тебя

есть еще несколько часов для раздумья, а пока давай

посидим около реки, здесь прекрасный вид и звезды.

Они подошли к скамейке, с которой открывалась

панорама реки. Какое-то время они сидели и смотрели

на небо, а потом Лея спросила:

– Ты закончил рисовать картину?

– Да. Это моя первая серьезная работа. Мне очень

нравится искусство, и хотелось бы сделать целую се-

рию картин и в старости организовать выставку. В глу-

бокой, глубокой старости…

– Ты так романтично говоришь о старости, а я вот

очень боюсь постареть. – Лея пристально посмотрела

на Гарри. – Если бы у тебя была возможность, хотел

бы ты никогда не стареть и жить вечно?

– Я много думал об этом, но каждый раз прихо-

дил к мнению, что нет. В вечной жизни не будет ника-

кого развития. А так ты постоянно подгоняешь себя,

чтобы больше успеть… А ты?

– Если мы не берем в расчет вариант вечной мо-

лодости, то тогда я хочу пожить лет до пятидесяти,

пока еще сохраняется красота. А потом – или больше

не стареть, или умереть…

– Я тебе этого не позволю, ты для меня и в семь-

десят останешься красивой. Внешняя красота – это

просто оболочка. Если человек красив изнутри, то это

навсегда. Я уверяю тебя, ты и в пожилом возрасте

сохранишь привлекательность, и я даже через пятьде-

сят лет, когда у нас будут дети и много внуков, не пе-

рестану смотреть на тебя с восхищением.

– Ты уже все распланировал? – с ухмылкой

спросила Лея.

– Да, я давно решил, что мне нужна только одна

женщина, которой могу посвятить всю свою жизнь