Десять кубинских историй. Лучшие рассказы кубинских писателей

В итоге дисциплинарный совет так и не созвали, но общежитие расформировали. Подвал отдали под склад какой-то мастерской, Роберто Натчара перевели в двадцать четвертую группу, Браче отказался от стипендии, Николас прибился к Обдулио, а Роберто Хименес с Хорхе Гарсиареной и мы с Эспондой попали в «Зеленый ад», общежитие двадцать шестой группы на углу Сорок Четвертой улицы. Там мы услышали «Битлз» во второй раз в жизни: диск, завернутый в лист станиоля, притащил Нельсон Вила. Впечатление было совсем другое, чем при первом знакомстве. Помню, что мы не танцевали — сгрудились вокруг проигрывателя и слушали молча. В ту ночь Эспонда разревелся на своей койке: у него не было денег, чтобы заплатить двоюродной сестре за разбитый диск Литл Ричарда.

Потом мы поехали на уборку кофе в Баракоа, разбрелись по холмам. Когда уроки возобновились, мы иногда виделись во дворе на большой перемене или на вечерней линейке, а окончив школу второй ступени, снова разбрелись кто куда. Николас уехал в Тарару, перед отъездом подарил мне роман о ковбоях «Дьявольский наездник» Марсиаля Лафуэнте Эстефании и написал на титульном лице: «Моему другу Франсису, несмотря на все, от его школьного друга Николаса Леонарда Крибейро». Я улыбнулся, но руки у меня задрожали. Николас стоял с рюкзаком, и голос у него как-то изменился. Николо, решился я спросить, почему «несмотря на все»? Да, несмотря на все, потому что ты знал, вы с Браче оба знали, а нам ни гугу.

Перспектива Шестидесятой улицы в Мирамаре теряется вдали, в темно-лиловой дымке с синим отливом. В этой дымке растаяли Обдулио, и Роберто, и Эспонда, и кирпичная ограда школы имени Мануэля Бисбе, а я как-то утром в Институте доуниверситетской подготовки имени героев Ягуахая познакомился с Хулио Сесаром Императори и подметил, что он смахивает на сынка большого человека, разъезжающего по заграницам, и немедленно спросил, нет ли у него пластинок «Битлов». Он кивнул, на гаванский манер вальяжно. Так началась наша долгая дружба.