Десять писем

Ред стал приподнимать с дивана Марию, которая по-прежнему лежала на нем животом вниз и чуть заметно, но сильно и судорожно сжимала и разжимала свои ягодицы и бедра. Она была на пороге оргазма. А может быть он у нее уже начался.

Я встряхнула ее за плечи, помогая Реду проводить ее до двери, вручила ей плетку и поправила сзади платье.

- Ну же, уходи! - понукала я ее.

У Марии дрожали колени, подгибались ноги, живот и бедра неестественно выгибались. Уходя она бросала на меня такой взгляд, что я поспешила отвернуться и закрыть за ней дверь.

Я вздохнула было спокойнее, но заметила немного растерянный вид Реда, прохаживающегося по комнате и сильно выпячивающиеся у него спереди брюк и... От возни с похотливой Марией он у него встал колом! Какой ужас!...

Был бы у меня под руками нож я, кажется, не задумываясь бросилась бы в след за ней, за Марией и...

Кое-как через некоторое время обоюдными усилиями инциндент этот был заглажен и забыт и мы легли в кровать. Но когда Ред брал меня его задумчивость, которую я подметила во время странной экзекуции над Марией, не покинула его, разговаривал он во время совокупления еще меньше, чем обычно, а вернее совсем молчал, но брал меня еще страстнее слаже и бесстыднее, чем обычно.

Изнемогая от похоти, я особенно задумывалась над всем этим, но неожиданно задыхаясь и прижав мне членом матку, Ред сказал:

- А ты... ты видела какой у нее клитор?... Как орган у мальчика.!! А!

И еще что-то он говорил о возможностях ее клитора... И странное дело, сжигавшая меня ревность, настолько усилила мою похоть, что я неожиданно для себя самой как-то сразу и быстро кончила. Ред это заметил, на минуты две он прекратил свои движения, не извлекая своего члена из влагалища, а затем вновь принялся прижимать меня членом к постели. И что же. Акт закончился у меня вторым оргазмом, да таким сладким, что я вопила и извивалась, как-будто распинаемая на кресте.

Прошло еще несколько дней и я почувствовала, если не поняла, что Ред был в моей власти. Однажды, когда после любовных игр мы лежали на кровати усталые, я без всякой подготовки спросила его прямо:

- Хочешь узнать, что было написано на этой бумажке?

Ред очень серьезно посмотрел на меня, долго молчал и, наконец, твердо сказал:

- Нет!

- Почему? - удивилась я, - ты же все время добивался этого.

- А теперь не хочу ничего знать! Эта проклятая бумажка еще наделает нам неприятностей.

Я повисла у него на шее и еле слышно прошептала ему на ухо:

- Давай от сюда убежим, Ред! А?... Вместе... Я ведь тебя так люблю. Денег у меня много, ты сам это говорил и мы заживем с тобой тихой, спокойной, счастливой жизнью, убежим, милый...

Ред очень долго молчал и мне стало страшно. Наконец он сказал:

- Я сам об этом думаю... Все время думаю. Но это очень сложно. У босса длинные руки и куча долларов. Он нас достанет из-под земли... А хорошо бы уйти... - мечтательно добавил он, - с моей маленькой мадмуазель.

Я плотно прижалась к нему и зашептала:

- Я знаю, куда нам уйти и там нас спрячут, хорошо спрячут... Слушай, вот что было на этой бумажке...

И я слово в слово рассказала ему содержане записки. Задумавшись Ред начал размышлять:

- Несомненно то, что "Хр" - это Хиросима, что "ИКГ" - это Иокогама, но это дает очень мало. То, что существует сильная, тайная организация "Мирные люди" я тоже знаю. А Ришар был членом этой организации... Что ж может быть, ниточка в наших руках. Посмотрим, попытаемся. Но расшифровать эту записку вряд ли нам удастся легко. Я это чувствую. Не исключено, что это пароль, а может быть девиз, а может быть указание кому-то на что-то. Сложно, очень сложно!

Остаток ночи мы с Редом обсуждали всевозможные планы побега, но ничего реального не могли придумать.

- Давай спать! - предложил Ред, - утром что-нибудь сообразим.

Несколько дней подряд мы ни о чем, кроме планов побега не могли думать и говорить. В конце концов Ред решил связаться с "Мирными людьми" о которых говорилось в записке.

К великому нашему несчастью, мы незнали и даже не догадывались, что каждое утро, когда я уходила завтракать, проклятый Хаяси прослушивал у себя магнитофонную запись наших с Редом разоворов!

Однажды ночью, когда усталые от любви мы с Редом крепко заснули, меня разбудил какой-то шум. Открыв глаза я не сразу поняла, что происходит, а затем просто окаменела от ужаса. Передо мной было злобное, ухмыляющееся лицо Хаяси и направленный на меня пистолет.

- Один звук и ты умрешь! - прошипел он.

А на полу... Боже мой!... лежал крепко связанный, с тряпкой, во рту Ред. Вокруг него, тяжело дыша, стояло несколько японцев, а еще два натягивали ему на голову грубый мешок. Хаяси, не отводя от меня пистолета, снял с вешалки мой старый халат и бросил его мне.

- Одевайся, быстрее!

Он подошел к двери и распахнул ее. Японцы с трудом подняли Реда. Он глухо застонал. Один из японцев коротким, но сильным ударом по тому месту мешка, где находилась голова, заставил Реда умолкнуть. В дверях мелькнуло и тот час скрылось красивое, искаженное гримассой злорадства, лицо Мари и...